Утро бестолково скончалось под пьяные разговоры о погоде, жизни и легкие, сонливые поклевывания носом. Поднявшись над горизонтом яркое солнце, ознаменовало начало нового времени суток - бездарное утро медленно перекатило в такой же бесполезный день. Они ничем не отличались, лишь на улицах прибавилось народу, стало чуть светлее и окончательно потухли фонари и разноцветные неоновые вывески. Набив желудок, мальчишка уже никуда не торопился, и еще долго слушал незнакомца, в конечном итоге иноземец оказался не таким уж плохим парнем, правда слегка мутноватым, собственно как и все в этом чертовом городе. Собеседники расстались по-английски, не прощаясь, когда пришло время, и Вьолкаву нужно было идти, Кенчи не сказал «пока», лишь послал его к чертовой матери и, закрыв глаза, развалился на скамейке в гордом одиночестве. Идти домой уже не было никакого смысла, да и желания, к тому же на свежем воздухе всегда спалось лучше, если не считать вонючих детишек с пушистыми хвостиками и ушкам. По иронии судьбы эти маленькие засранцы заканчивали учиться гораздо раньше остальных, и уже к полудню начинали доставать окружающих, в том числе и тех, кто устав от бурной и тяжелой ночи прилег поспать.

************

В этот раз получилось точно так же - визги, крики, топот дошел до ушей Бойца задолго до их приближения. Крехтя и щурясь от солнца, Ито кое-как принял горизонтальное положение. Все тело ломило, а в голове до сих пор бушевал ураган, похоже, за несколько часов сна он так и не успел протрезветь. Покачиваясь Ито еще какое-то время бессмысленно пялился на асфальт под ногами, тер глаза и с трудом припоминал события минувшей ночи. Если задуматься, то он и понятия не имел, что именно хотел этот Вьолков, но, по правде говоря, сейчас это было вторично, а значит, совершенно не важно.

Медленно растирая виски, блондин покосился на беснующихся снующих то и дело карапузов, от громких воплей у Кенчи уже начала раскалываться голова. И если бы не полу пустой пакет со жратвой, две бутылки пива то можно было смело причислять этот день к неудачным, а так всегда был шанс охладить разгоряченную голову холодным алкоголем, осталось только найти холодильник. На самом блондин не злился на этих мелких клочков шерсти и пуха, когда-то он и сам был таким же громким, но, во-первых, это была давно, а, во-вторых, поспать дяде они все-таки могли дать и подольше. Тяжело вздохнув, мальчишка неспешно двинулся в сторону дома, явно желая упасть, уткнувшись рожей в подушку.

На перекрестке, совсем недалеко от дома Фабиана мальчишка заприметил какое-то столпотворение. Несколько машин полицаев, карета скорой помощи и, конечно же зеваки, куда же без них. Служивые, словно собаки, шныряли между людей, вынюхивая правду. Этих пижонов блондин тоже недолюбливал, они всегда позиционировали себя как защитники всех честных граждан, а на самом деле эти черепахи приезжали последними, от чего их работа оказывалась не в задержании преступников, а мучительных потугах понять, что же собственно произошло. По правде говоря, приближаться к этим недотепам желания особого не возникало, но любопытство подчас было сильнее здравого смысла.

Примостившись у скорой помощи, Боец с любопытством уставился на место происшествия: лужа крови, лежащий в неестественной позе силуэт, похоже мужчина, одет так себе, седые волосы… Тяжелый вздох, ничего все нормально, под такое описание никто из знакомых не подпадал, по крайне мере с ходу никого вспомнить не удалось. Правда лицо разглядеть так и не удавалось, уткнувшись носом в землю труп лежал спиной к блондину. Да и в принципе смотреть здесь было больше не на что, но почему-то очень уж хотелось досмотреть чем закончится эта история. Зеваки уже начали делиться впечатлениями, по предположительным данным это был бездомный, хотя с таким же успехом он мог быть правительственным агентом, маньяком-рецидивистом или якудза. По правде говоря толпы было все равно во что верить, но чем более фантастическая версия высказывалась, тем большее одобрение она получала. Кенчи не слишком-то прислушался к кудахтанью этих имбицилов, похоже, им было все равно во что верить.

Рядом с телом возились несколько людей в штатском, ничего интересного. Минут через пять-десять они перевернулись тело и уложили его на носилки, фотограф сделал несколько фото на прощание и тело повезли к машине скорой помощи. На самом деле Ито не испытывал панического страха к мертвым людям, они не могли стать зомби, воспрять и в приступе дикого голода укусить мальчишку за ногу, хотя явного восторга от этого зрелища Боец не испытывал. Когда носилки поравнялись с мальчишкой, Боец невольно взглянул на его бледное, мертвецкое лицо. В желудке забурчало, к горлу подошла тошнота, перехватило дыхание, отшатнувшись назад, Ито склонился, упершись руками в собственные колени. Раньше ему казалось, что покойники не могут тронуть его сердце, но это лицо… Черт похоже теперь оно будет сниться ему еще не одну ночь.

- Мудак, старый козел, куда же ты попер, ты что в маразм впал? Забыл, что с тобой в прошлый раз… - жадно хватая воздух, мальчишка уставился на свои ноги. – Сука...

Из медитативного, почти буддистского состояния, которого достиг, до болив вперив взгляд в точку на вычищенном (а как же иначе, это же машина Брэда) стекле, вынул звук удара двери. Это американец ее типо так захлопнул и, может Джину это показалось, но машина качнулась. Остраненно подумал о том, что если между дверью и машиной была бы человеческая голова, она бы превратилась в расколотый грецкий орех. В американце была куча дурной силы, которую он явно не знал куда деть - это скрипач давно понял. На предложение сходить пострелять или потягать штангу тот только огрызался, видимо считая, что возможность побить и изнасиловать собственного Бойца снимает стресс значительно эффективнее. Как это не было странно, но похоже, что так. Когда все случалось, когда Джин валялся на кровати, лихорадочно пытаясь накрыться одеялом и уснуть, поскорее забыв о произошедшем, Брэд выглядел почти спокойным, даже умиротворенным. Эффект, однако, длился не долго. В этом американце было что-то не так, в нем что-то сломалось, не хватало какой-то детали механизма. Вникать в его психологию, правда, японец не хотел. Психует - ну и ладно, нет - ура, и на этом спасибо.

- Что-что нам надо сделать? - решил не оборачиваться, поскольку примерно подозревал что увидит. Перекошенное от подкотившей к горлу "желчи" лицо американца, с выступившими скулами, последнее потому, что тот наверное сжал челюсти, отчаянно сдерживая рвущуюся наружу злость. В последнее время в этом не было ничего нового, и страшного ничего не было. Боишься только неизвестности, а очевидность.... Она просто есть. Джин знал, что сегодня придет в квартру к Жертве и тот, предварительно нанеся пару легких синяков, а может и тяжелых, как настроение будет, с упоением трахнет на своей большой и удобной кровати, застеленной чистыми, пахнущими чистотой ухоженной холостяцкой квартиры, простынями. Это было привычно, как, например, выпить с утра кофе или почистить зубы. Ко всему можно привыкнуть, главное, чтобы не начало нравится. Именно этого и боялся. Потому что в очередной раз, чертыхаясь, но разводя перед американцем ноги, думал, что это не так уж и плохо. Даже приятно. Если бы только Брэд не был Брэдом и не было так мучительно стыдно.

- Мне не нужны твои карманные расходы. Я жил как всегда жил. Я идиот и лох и мне это нравится. - развернули, заставляя смотреть в глаза, и японец не противился, тут же вперившись своим черным взглядом в холодные, злые глаза Брэда. Дальнейшее сказанное заставило как-то грустно улыбнуться, но это выражение тут же сменилось привычной бойцовской ухмылкой. - Снобизм? Угу, как я и говорил. Мол типа если я твой, то я должен быть паинькой и выглядеть прилично, а то люди не то подумают. Заведи себе любовницу и ей выдавай деньги, она будет более благодарна. - разговор видимо был исчерпан, так как Брэд отпустил ненадолго, потянувшись за своими любимым сигаретами. Джин хмуро проследил за ним взглядом, пока тер плечо, на котором уже за сегодня на один синяк больше. И это ведь еще и до секса они не дошли. Секс. Отвел взгляд, чувствуя, что вот это уже перебор. Думать о сексе когда сильные грубые пальцы сдавливают плечо - это уже не весело, это уже называется рефлекс. У меня типо теперь всегда будет вставать, когда бьют?

И ведь Джин даже не был геем. Вернее думал, что не был, до того момента, когда получил свой первый за долгое время оргазм в тот момент, когда американец грубо, тогда еще в первый раз, разложил его на диване. Возможно это все шутки связи, но что бы Брэд с ним не делал, до тех пор, пока он прикасался - телу это нравилось. Сознанию - нет. Японец ненавидел американца всей душой и как-то, сам не зная как, умудрялся чувствовать к нему и что-то другое. Этому другому он предпочитал не давать имя, так как если дать пока еще неоформившейся эмоции имя, он станет чувством. Он не был уверен, что в данной ситуации хочет чувствовать Это.
Схватил Брэда за рукав, своими тонкими длинными пальцами и потянул, заставляя обернуться. Замер на пару секунд, словно бы ища в чертах его лица что-то, а затем отпустил и поспешно отвернулся.
- Ничего. Прости.

Ishii Toru, Кенчи Ито

Живописная картина мертвецки мертвого жмурика с открытыми глазами явно не возбуждала аппетит, а наоборот вызывала тошнотворное отвращение. Живот, чуть забурчав, медленно скрутился в трубочку, отчего во рту появилась неприятная горечь, а мозг уже начал прощаться с недавним завтраком. От легких, дружеских, но все-таки неожиданных похлопываний по плечу мальчишка согнулся еще сильнее, одновременно зажимая ладонью рот. Будь мальчика чуть менее занят битвой с уже съеденной едой, то непременно бы пожелал доброжелателю немедленной смерти. А так он лишь несколько раз неестественно дернулся и, наконец, с усилием загнав утренние бутерброды и пиво из горла обратно в желудок, медленно выпрямился. Перед глазами все плыло, еле слышно шумело в голове – это немного напрягало, но факт оставался фактом. Тяжело вдохнув Кенчи осмотрелся, сотрудники скорой видимо уже успели погрузить труп в машину от чего он больше на глаза не попался.

Состроив брови домиком, Ито недовольно окинул собеседника взглядом. Доброжелателем оказался высокий мужчина за тридцать, хорошо одетый, но без лишних наворотов и украшений, на руке простенькие часы не дорогие, но не китайская подделка. В целом внешность незнакомца не вызывала отрицательных эмоций или мыслей и скорее всего деньги у этого поганца водились. Лопатник у него скорее всего лежал во внутреннем кармане плаща, а это далеко, не достать, а вот мобильник… Слегка дернув головой Боец прогнал нелепые мысли, не о том он сей час думал, совсем не о том, сейчас собеседник задавал не простые вопросы, а блондин вместо того, что бы собраться с мыслями летал в облаках и думал лишь о личном обогащении, причем за чужой счет.

Воровато обернувшись, Кенчи проводил взглядом проходящего мимо полицая. Одно дело напрягаться по поводу неожиданной кончины знакомого и уже совсем другое трепаться с блюстителями порядка.

- В первый раз вижу. – Говорил тихо, почти шепотом. Слегка замявшись на месте, опустил глаза, словно пряча их от собеседника, не хватало еще, что бы незнакомец запомнил его мордашку. Кто знает, чем аукнется мальчишке эта встреча, а светиться лишний раз перед полицаям ох как не хотелось. – Я просто мимо проходил, а тут столько народу и… - Мимолетное замешательство, пальцем провел по краю надетого капюшона как раз напротив глаз. – А тут жмурик, да еще и лужа крови, вот меня собственно и скрутило.

Но кто же был этот мужчина? Незнакомец мог оказаться как служивым, так и простым зевакой. И если от одного проблем полон рот, то второй просто нарывался на посыл к Санте матом, вот только ошибаться здесь было никак нельзя. Правильнее всего было вести себя аккуратно, возможно даже вежливо и затем ретироваться при первой же возможности. На самом деле Боец несколько боялся полицейских, сколько не желал привлекать к себе лишнего внимания, от того, что его посадят в бобик и прокатят до ближайшего участка ничего страшного не случится, а вот за слухи о стукачестве могут и ребра посчитать, причем свои же.

- А ты собственно кто такой? – Слегка осмелев, прошептал мальчишка. Вся эта обстановка и неопределенность нервировала, казалось что еще чуть-чуть и непременно запахнет жаренным.

Brad Сrаwford

"Ничего" - это удивительное слово. Как же редко, когда люди его говорят, оно действительно несет в себе только свое значение. Значительно чаще "ничего" прячет целый мир непередаваемых эмоций и чувств, вот как сейчас, к примеру. Джин имел весьма смутное представление, зачем схватил Брэду за рукав и зачем так долго смотрел в эти неприятно родные светло-карие глаза. Хотя нет, японец точно знал, чего бы хотел сделать, но ровно так же и знал, что есть вещи, делать которые нельзя, потому что один раз поддавшись этому порыву, ты превращаешься в кого-то не того, кого-то совсем другого, уже не просто Джина - уличного скрипача, а во что-то, чему еще только предстоит придумать название. Поддаваться своим чувствам, какими бы сильными они не казались, не стоило и не стоит.
Опустил голову, задумчиво разглядывая свои ладони, которыми только что касался его руки. Все было так сложно. Иногда с Брэдом было весело, весело на грани истерики от боли, от страха или от чего-то еще, иногда с ним было скучно, американец казался до смешного предсказуемым, а иногда с ним было одиноко. Даже не иногда, а часто. Рядом с Брэдом Джин всегда был один, хотя бы потому, что сам Брэд был где-то очень далеко. Всегда, в любой момент. Пожалуй только злость и возвращала американца в эту реальность. Джин знал, что ему стоит всего лишь произнести одно слово, а иногда и промолчать, для того чтобы в груди Брэда поднялась волна отрезвляющей, но очень реальной ярости.

На данный момент Брэду явно было интересно, чего же Боец такой тихий, тихий и странный. Вопрос был закономерен и ожидаем. Джин только тяжело вздохнул, зная, что соврать не сможет и не захочет. Американцу врать было не интересно, так как обмануть его не представлялось возможным. Он отлично понимал, что за сказанным "ничего", значительно больше, чем значит само слово.
- Я не собирался говорить. - честно признался. Голос был на удивление спокойный и даже какой-то безжизненный. На сегодня батарейка перегорела и пока больше не было сил противиться Жертве. До тех пор, пока американец снова не разозлится, передавая свою энергию Бойцу, который только и рад продолжить свою борьбу уже даже не с Жертвой, а скорее с самим собой. Но это, наверное, будет после. Сейчас было только странное, необычное для Джина спокойствие. Признаться в том, что он хотел и хочет сделать, оказалось на порядок легче, чем он предполагал. - Я хотел сделать это.

Внимание Брэда же было сосредоточено на Бойце, поэтому разворачивать к себе мужчину не потребовалось. Потребовалось, в принципе, не так уж и много: всего лишь схватить его воротник рубашки, притягивая к себе и, наконец, целуя. Каким бы холодным Брэд не был, губы у него теплые, внутри даже горячие, вовсе не вкусные, а отдающие сигаретным дымом. Слюна со вкусом сигарет. Какую он там марку курит? Целоваться Джин не умеет и не умел, однако за то время, что пробыл с Жертвой, успел чему-то научиться... Но здесь это не имеет значение. Само прикосновение, само понимание того, что он идет на это добровольно, что он добровольно чуть раскрывает свои губы, прося и разрешая делать то, что Брэд так привык с ним делать... В груди поднимается паника. Примерно такая, которая накрывает при первом детском признании в любви, когда кажется, что тот, кому признаешься, не поймет и не оценит. То, что он делает сейчас, Брэд точно не оценит.

Разрывает не начавшийся толком поцелуй. Приходится подавить в себе порыв схватиться за ручку двери и дернуть - может открыто. Тогда можно будет сбежать, хотя бы на время, от того, что он только что сделал. Впрочем от этой правды он уже никуда не убежит. Ведь, в принципе, он совсем не против поцеловать американца. И даже раздвинуть ноги не против, приятно же, иногда приятно. Откинул голову на спинку сидения, закрывая глаза, стараясь выровнять дыхание и успокоить часто бьющееся сердце, которое явно грозится прорвать грудную клетку и выскочить наружу.
- Еще раз прости. Это была глупость. - наверное оправданий слишком много, а может слишком мало. Джин не знает, так как с закрытыми глазами лица Брэда не видно. Пусть будет что будет, и ведь все из-за его глупости.

Ishii Toru, Кенчи Ито

- Когда того гляди сблюешь всякое может показаться, - прошелся взглядом по окружающим, на встретившийся силуэт Тору никак не отреагировал, словно не заметив прошел дальше, - хотя может и нет. Но почему же я должен трепаться с тобой об этом? Какая мне маза? – Цокнув языком, смерил собеседника. Чувство легкой наживы практически сразу же смешалось с желанием отметить доброе имя умершего. Вообще старик был хорошим человеком, и за желание поживиться за счет его смерти можно было не кисло огрести. Но если задуматься, то на улице всегда было так, всегда был повод получить в зубы, например за его воровство или бродяжничество, за то, что залез не на свою территорию или за дружбу с тем, с кем даже разговаривать нельзя. Здесь многие жили по понятиям, правилам понятным только узкому кругу, где-то они напоминали законы для простых людей, а где-то рознились как небо и земля. Сам же Кенчи не до конца следовал этим догмам, он застрял где-то посередине между мелкими бандами и сносной сиротской жизнью. Но разговор сейчас был не о законах и понятиях, а скорее о чести и достоинстве. Отношения между стариком и мальчишкой всегда были непростыми, намного проще сказать, что их вообще не было, чем попытаться объяснить их мотивы. Старик всегда пытался научить молодежь уму разуму, а Ито в силу своего характера на дух не переносил его заунывные бубнения. Вот только теперь уже было не важно…

Чем больше Боец думал над этим, тем больше понимал, что ничего изменить уже не удастся. Трупы не возвращаются с того света ни призраками, ни зомби, никак. Сейчас Ито ощущал стойкое желание помочь умершему. Подняв глаза, блондин внимательно посмотрел на лицо собеседника, нет скорее даже не на него, а сквозь него, словно бы стремясь что-то разглядеть внутри, мальчишка заглянул в темные, как будто холодные глаза. Рядом с мужчиной у мальчишки появлялось странное чувство, непохожее на остальные, легкое как дуновение ветра, но узнаваемое как привкус алой крови. За другими эмоциями их можно было не узнать, потерять, упустить, но осознание все равно находило их рано ли поздно. «ВС…» На самом деле это еще ничего не означало, лишь напоминало, что у них есть что-то общее, целое, неделимое, но в тоже время внутри мальчишки просыпался эгоизм и стремление откусить большую часть этого пирога, показать свою значимость и важность.

- Суд мед? – Уголки губ еле заметно дернулись, значит, ему пришлось распинаться из-за какого-то медбрата, какой позор. – Я вижу, что ты не папа римский, но я не это спрашивал. – Голос звучал тихо, но в нем все равно прослеживались нотки раздражения и досады. – Я повторю вопрос. Кто ты такой? - Прикусив клыком краюшек верхней губы, отвел взгляд. На самом деле блондин был зол не только на собеседника, но и на самого себя, ведь он и понятия не имел, как скрытно спросить собеседника о его роле в ВС. – Ну не тупи же ты…

Отредактировано Кенчи Ито (2011-04-12 22:55:55)

Вход в игру
Хиномото Ноеру

Гуляешь так тихо и мирно, никого не трогаешь, никого не волнуешь, никаких противозаконных действий не совершаешь. А почему бы не погулять, когда погода располагает? Солнышко изредка прячется в тучках, но твое сознание нисколько от этого не меркнет. И всё кажется светлым, нежным, прекрасным...
Вокруг цветочки, нежные стебельки травы, прекраснейшие птички. На этом красивом лугу есть всё, что ты любишь. Вот мимо пролетела еще одна птичка. И еще. Они такие милые, когда порхают совсем рядом!
С самого раннего утра Тейра радовался жизни. Правда, сегодня опять закончился хлеб, но идти за новым было лень. Хотя деньги еще оставались, поэтому парень и не спешил в магазин или на работу. Он даже не вспомнил сегодня, что работает. Ночью ему снился сон о птичках, которые не умеют летать. Это был очень грустный сон. Но он был похож на реальность.Тейра сам никогда не летал, но все равно было грустно, что есть птички, которые не могут летать. По мнению Бойца, если птичка - то ты должен летать, если рыбка - плавать, лошадка - бегать. Ну и так далее. А вот с человеком было всегда сложнее. Если ты человек, то что ты должен? Быть умным, ходить на работу, зарабатывать деньги, приносить пользу обществу, рожать детей, воспитывать их, чтобы потом они могли быть умными, ходить на работу, зарабатывать деньги... и все такое. Ведь это довольно просто, правда? Все в мире идет по кругу. Тейра задумался, а какой круг у него самого. Постоянной работы нет... почему-то чаще всего работодатели, увидев его медицинскую книжку, задумываются и отказывают. Тейра подрабатывал в магазине продавцом, упаковщиком, раздавал флаеры на улице, был курьером, официантом... много всяких таких мелких работ. И никогда это его не напрягало. Но парень понимал, что все это нисколько не серьезно. Его серьезной работой была та, о которой другим людям говорить не стоит. И ушастый молчал, конечно же. Но эта работа всегда очень радовала парня. Жаль только, что и там часто не получалось работать. Но жаловаться Тейра не собирался! Нет-нет, как же можно. Работа классная! Все парня абсолютно устраивало. Хотя все равно стоило подумать, как он потом будет воспитывать детей. Ну, своих. Конечно, еще не ясно, когда они появятся, но ведь это не повод расслабляться!
Но сегодня можно и погулять. Цветочки, солнышко, травка... летающие туда-сюда птички.
...в реальности все было иначе. Рыжий, одетый в темные джинсы, зеленую футболку, кроссовки и черную куртку, гулял по дороге. Парень видел совсем другое, поэтому и был таким спокойным. Это состояние началось у него после сна, который не захотел отпускать Бойца. Поэтому и получилось так, что он воспринимал мир в соответствии со своими впечатлениями от сна. Птички - это машины. Трава и цветочки - дома, столбы, киоски, различные объекты. Ушастый шел посередине дороги, правда, не очень долго, всего минуты три. Поэтому пока что полиция не успела его забрать. Машины притормаживали и объезжали Тейру, многие сигналили. Вероятно, вот-вот парня должна была заметить полиция. И это обернулось бы для Тейры очень плохо.

Hinomoto Noeru

Самое лучшее правило - никогда не подкрадываться к задумавшимся людям сзади. А также сбоку, спереди и сверху. Снизу тоже не рекомендуется. Лучше вообще не подкрадываться. Тейра терпеть не мог, когда его пугали. Обычно те, кто рисковал этим заниматься, очень сильно получали в нос/в колено/в пах (извините, но рефлексы никуда не деваются). В общем, люди страдали всячески из-за собственной же глупости.
Сейчас была слегка иная ситуация, конечно. Юноша вообще не осознавал, что находится посреди дороги, жил в своем мире и радовался.
Но подкрадываться все равно не стоило.
Так резко вырваться из своего идеального мира...
Тейра дернулся и едва не оказался под колесами другой машины, развернулся и схватил парня за руку, испуганно глядя на него. Ушки прижались к голове, хвост раздраженно дергался из стороны в сторону.
- Ты что делаешь? - напряженно, всматриваясь в незнакомое лицо.
Голос у Тейры сразу стал резким, высоким и очень колючим. Но увидев, что этот парень не угрожает ему никак, Тейра отпустил его руку и осмотрелся по сторонам. Тут же скривился, понимая, что его снова "накрыло".
Тихо выругавшись, рыжий кинул взгляд на машину и парня в ней.
- Спасибо, что...
Разбудил...
- Спасибо, что помог осознать себя посреди улицы. - Он усмехнулся, чуть качнув головой. Ушки тут же встали торчком, хвост тоже успокоился, только кончик чуть подергивался. - Меня зовут Тейра. А ты кто? - с легким любопытством, - слушай... а ты куда едешь? Не в сторону центра? Может, подкинешь меня тогда? Раз уж... спас. - С едва ощутимым смущенным кокетством.

Brad Сrаwford

Он открывает глаза и смотрит на свои руки. Это все, что у него есть, все, что связывает его с материальным миром. Кажется, что не смотри он на свои длинные, чуть, даже смешно кривоватые пальцы, белые ладони, рисунок морщинок, линий на мягкой коже, - кажется, что он улетит. Как гелевый, привязанный к стулу воздушный шарик на детском празднике - его так же почти ничего не держит, кроме веревки, пожалуй. Джин всегда думал, что у него есть только эти руки. Они кормили его, они дарили другим и, что еще важнее, ему самому его музыку. Джину нравилась его музыка. Она звучала по особенному, не так, как у других. Не наполнено, нет. Она звучала пусто. Бесконечная, жестокая пустота отчаяния, в котором и себе не признаться - в этой пустоте каждый находил свою боль и свою радость. У него была легкая и простоя жизнь, возможно не комфортная, но он никогда и не просил об этом. Все, что было нужно, так это взять смычок и на миг, на минуту даже, вдруг ощутить, что пустоты больше нет, что есть какой-то смысл. Японец выдумал себе цель жизни, которая ею и не была. Цель - это то, к чему можно стремиться, а он стремился всегда оставаться таким, какой он есть. Больше всего на свете он любил свои руки.

А потом появился Брэд. Возник из ниоткуда, из этой пустоты, этого отчаяния, которое всегда окружало Джина. В этом отчаянии он до этого был абсолютно свободен, теперь - нет. Шарик наконец оказался притянутым к материальному миру, и он никак не мог понять, хорошо это или нет. Возможно правильных ответов действительно нет. Все просто случилось. Он ненавидит Брэда, всей душой, каждой жилой, каждой клеткой своего тела он ненавидит его грубые холодные слова, пронзительный взгляд янтарных глаз и отвратительно, медово сладкие, прикосновения, когда тому хочется добиться от скрипача эмоций. Или он думает, что он ненавидит, да так ли уж это важно. Важно то, что в какой-то момент то, что горело в груди злость, раздражнием, непониманием того как так можно жить, как можно быть так привязанным к вещам, к этому телефону, к этому неизвестному номеру, который он набирает каждое утро и вечер и о чем-то говорит с незнакомым Джину собеседником, уходя в соседнюю комнату... В один момент все это начинает жечь совсем по-другому.  Значительно ближе к сердцу.

Джин не заметил когда схватили за рубашки и как вышло, что он снова был так близко к американцу. Тот не смотрел в глаза. Почему-то подумалось об одной истории... Грустной, если честно. О том как мужчина ходил к проститутке и ,занимаясь с ней сексом, думал о той, что была ему так нужна. Читал ли это скрипач, смотрел, может быть и сам придумал, но он был почти уверен, что у того мужчины было такое же лицо. Брэду был не нужен тот, кто сидел на соседнем сидении, а Джину был не нужен Брэд. Они могли прожить друг без друга и жили, но почему-то та самая судьба, которая заставила скрипача зайти в тот вечер именно в тот ресторан, решила иначе. Джин не был уверен, что она права.
Скрипач думал, что его ударят. Отвесят оплеуху, снова разобьют губу и заставят ковылять домой в синяках, а может и лучше, довезут до дома и выкинут как мешок с картошкой. Джин закрыл глаза, мучительно ожидая, когда же наступит момент удара, но почувствовал и услышал совсем другое.

- Джин. - японец осторожно, медленно открыл глаза. Ему казалось, что все это происходит во сне. Эмоции слишком быстро сменяли одна другую, чтобы это было правдой. Это было невозможно. Никогда, никогда, ни разу собственная Жертва не назвала его по имени. Для Брэда он был псом и безымянным мальчишкой в драных джинсах с худыми, разбитыми коленками. Он не был человеком, его личность ничего не стоила, а его решения были решениями ничего не понимающего в жизни маленького ребенка. А теперь, вдруг, Это, вот так вот, в один момент. Хотелось заплакать и засмеяться одновременно, но Джин не мог сдвинуться с места и пошевелиться: просто смотрел на Жертву своими черными глазами. Брэд почти зажмурился, Джин прекрасно понимает зачем. С какого-то момента он все чаще понимает почему американец поступает так или иначе, и даже уважает его право быть тем, кто он есть. Он ненавидит Брэда, но Брэд - это Брэд, и никогда это не изменится.

Боец смотрит на мужчину, а то смотрит в темноту под веками, где рисует себе кого-то, кого Джин не знает и никогда не увидит. Он не ревнует, ревновать можно только то, что тебе принадлежит. А здесь Джин именно тот, кто принадлежит. Скорее ему просто по-детски обидно, что тот, кому он зачем-то дарит что-то, чему он сам не может дать название, что этому кому-то оно не нужно. Ему нужен кто-то совсем другой, чужой человек, не природный боец... И все же именно он.
Джин почти чувствует, как Брэд визуализирует этого человека. Он чувствует, что они с этим неизвестным в голове американца слились в одно целое, один организм, одна душа, одни движения. Неужели мы так похожи? А потом Брэд целует. Так он не может целовать Джина, так он может наверное целовать только неизвестного Его. Джина никто и никогда не целовал так. Так, словно все, что в мире осталось, так это его губы, как ни банально это звучит. Это не поцелуй любви и даже не страсти, это губы со вкусом отчаяния. И вместо того, чтобы отстраниться, чтобы хотя бы попытаться сказать Нет, Джин отвечает как умеет.
Он не видит что целует, да и Брэд тоже. Губы, щеки, подбородок... Они оба как слепые, но Джину почему-то больше совсем не хочется видеть.

Телефон. Сообщение. Брэд судорожно рвет прикосновение и тянется за мобильным на заднем сидении, лихорадочно листает сообщения и звонит. Японец, с зацелованными красными губами и растрепанными волосами молча наблюдает за тем, с какой надеждой смотрит американец на экран телефона и какая у него пустота во взгляде. Смотреть очень долго не выходит, потому как боль сильнее, чем ему до этого казалось. Джин закрывает голову руками, пытаясь унять то, что поднимается внутри. Кульминация в мелодии Вагнера или Карла Орфа. Чертовы длинные, звучные ноты лезут в сознание, сливаясь со все еще отдающимся эхом в голове звуком пришедшего сообщения.
- Да чтоб ты сдох... - кто? Брэд, неизвестный которому он звонит? А может он сам? Джин не знает. Ногти скользят по коже головы, оставляя борозды. Он любил делать так в глубоком детстве каждый раз, когда ошибался в игре произведения. Наказать себя за другого, сделать себе больно, лишь бы только не потревожить священную пустоту внутри. - Чтоб ты сдох, чтоб ты сдох... Чтоб ты сдох! - последнее выплевывает в лицо американцу, смотря в эти равнодушные к нему глаза. - Чтоб я сдох. - дергает за ручки двери, но та не поддается, что и не удивительно. Поперек орла встал рвущийся наружу ком чего-то очень похожего на самые обычные слезы. - Дай мне уйти, тварь паршивая. Дай. Мне. Уйти... Да чтоб мы все сдохли.

Hinomoto Noeru

Рыжий продолжал изучать взглядом парня, отмечая, что перед ним ВС, но не понимая, кто именно. Это раздражало, но лишь самую малость. Боец хмыкнул и потер бедро, которым ударился о машину, быстро осмотрелся и скользнул на сиденье, тут же пристегиваясь. Облизнув губы, парень повернулся к своему новому знакомому, откровенно пялясь на него и улыбаясь.
- Да, было бы плохо, если бы ты стал разбираться с полицией. Хотя лично меня они бы быстро отпустили. - С какой-то тихой гордостью, словно в этом была некая отличительная особенность и счастье, - меня часто ловят в странных местах типа этого, - кивок на дорогу, - но никогда не забирают в камеру. Я везунчик. Или может, они просто не хотят из-за таких глупостей переполнять камеры... но штрафы я несколько раз платил.
Тейра не задумывался, интересно ли Ноеру это слушать. Потом на секунду замолчал, рассматривая уже машину. И снова взглянул на парня.
- Сутки акции? В каком смысле? Я у тебя не первый... ммм... несчастный, которого ты самоотверженно спасаешь? - ушки шевельнулись, словно тоже крайне заинтересовались и желали получить больше информации.
Он миленький. И помог мне. Интересно, я долго торчал на дороге? Хотя нет, наверное. Иначе меня разбудила бы полиция, а не этот очаровашка.
- Скажи, а ты обедал сегодня? Я ооочень кушать хочу. Давай я за спасение меня угощу тебя чаем и... ну чего ты там закажешь, тем и угощу. Давай? Я знаю чудесное место неподалеку. - Рыжий мурлыкнул адрес и название.
Конечно, денег у меня не так уж и много с собой, но он же не станет наглеть и заказывать что-то дорогое. Я не похож на богача... наверное.
- А куда ты ехал, пока не наткнулся на меня? - конечно, Тейра не ждал, что ему ответят честно, но мало ли, вдруг повезет.