Чем больше тебе лет, тем сильнее становится ощущение того, что с миром что-то не так. В первую это касается отношений с другими людьми. Причем, чем больше вокруг людей, тем больше непонимания. Например, живи ты в забытой богом деревеньке с населением в пару тысяч человек, все было бы отлично, но в дебрях большого города, мы так выходит, что тебя в основном не понимают. Что это? Какой-то коэффициент, определяющий уровень взаимопонимания? Или может быть просто люди в мегаполисах больше интересуются собой, чем другими и поэтому не пытаются их узнать? Чияки и сам был не без греха. Среди бесконечных свиданок, встреч, случайных подруг, он вдруг забыл о том, что симпатичность предполагаемого спутника жизни не ограничивается только внешним видом, ухоженностью и кошельком, а туда еще должны входить душа, сердце и т.д. То самое, про которое обычно говорят, что в нужный момент шепнет тебе, тыкая носом "вот-вот! Вот оно! Твое! Единственное! Не упусти, кретин!" Имей он такой внутренний барометр все было бы конечно здорово, но проблема в том, что такое чувство у него появлялось при любой встречи. Он вполне искренне влюблялся в каждую новую подругу и всегда перезванивал, если его просили. Это было не сложно, зато он в чужих глазах оставался просто хорошим парнем, с которым не сложилось, ане моральным уродом. Если подумать... с парнями тоже было что-то такое, хотя до белохвостого котенка он ни с кем серьезно не встречался. Одно дело тискаться в туалете на какой-нить вечеринке или после нее же проснуться под чьим-то, далеко не женским боком, поддав ему пяткой за нагло стащенное одеяло и занятую напрочь кровать. Другое дело проводить вместе каждый день, 24/7, готовить завтрак, чистить вместе зубы, спать в одной постели и смотреть анимэ в обнимку. И это помимо того, что даже от простого нахождения рядом начинала кружиться голова, тело превращалось в клубничный зефир, а в глазах плавали звездочки. И это уже не говоря про каменный стояк вот уже вторую неделю. После первой же проведенной вместе ночи, Чияки взвыл и трижды проклял то, что его угораздило родиться ВС. Нет, в другой ситуации он бы только радовался - такие отношения, да это ж почти мечта! И мать наконец-то успокоилась на счет того, что ее оболтус все еще один. Но! Черт! Черт-черт-черт!  Почему это не девушка! Ну ладно, не девочка даже! Такая же.. мягкая, нежная... с ушками... Пятнадцать лет для девочек самое то, чтобы лишаться девственности, а уж он бы применил все свои таланты и немалый опыт, чтобы сделать первый раз приятно-запоминающимся. Но мальчишка!
Сакано со стоном уткнулся носом в стакан и обнаружил там пустоту. Это был уже третий, и останавливаться он намерен не был. Сегодня, вместо того чтобы вернуться в оккупированную белой невинностью берлогу, Чияки пошел после работы в свою любимую забегаловку. Напиваться с горя, заедая горячее сакэ жаренным кальмаром. Прежде чем возвращаться в любовное гнездышко и встречать там свою личную виагру, ему следовало все хорошо обмозговать и утрясти. С одной стороны, все было плохо. С другой - мальчишки быстро растут. С третьей - его Боец настолько потрясающе смотрелся, что вся "Королева Моэ" съела свои передники от зависти.
Снова вздохнув, Чияки крикнул хозяину долить ему еще и уже приноровился прикончить четвертую чару, как заметил побоку себя до боли знакомое тело. Вообще, в кафешке, в которую он обычно забредал, тусовались после работы всякие госслужащие и клерки, заглянувшие после работы пропустить стаканчику. Реже сюда заходили студенты и кто-нить из его конторы. Но вот встретить тут парня, которого он последний раз видел еще во время своей буйной молодости, то есть - пока учился в колледже. Выглядел старый знакомый столь же радостно как и он сам (что вообще странно для парня, с морды лица которого дружелюбный оскал не сползал даже во сне), и тоже квасил. Да они прямо пара.
- Йо! - подхватив свой стакан с закуской, Чияки плюхнулся рядом и тут же впился зубами в кальмара, приветливо подмигнув, - А я сижу и смотрю что за морда знакомая? Сначала решил, что обознался - уж больно кислая рожа, как будто он не бухает тут, а если лимоны с живыми угрями и запивает их уксусом. Как дела, Мия? Сколько лет не виделись...

Говорят, люди меняются. Вырастают, снимают памперсы, учатся говорить и прекращают гадить в штаны. В принципе, все так. Люди снимают памперсы и надевают костюмы, начинают говорить, при этом не умея разговаривать, прекращают гадить под себя и начинают гадить другим. Перемены-перемены. Сакано был уверен, что это бред. Такой же как городские легенды о том, что отаку в один прекрасный день выкидывает все свои фигурки и постеры, хиккикомори выползает из дома и становится клерком, а девочки-яойщицы перестают таковыми быть. Слишком глобально и никто в здравом уме на такое не пойдет. Зачем менять свою теплую, уютную, устоявшуюся жизнь и становится другим человеком, который и самому-то тебе незнаком? Незачем. Люди любят стабильность и ровное течение жизни. Он сам считал это невероятно скучным. Поэтому обычно лез везде, пробовал все и вообще - делал все, чтобы его жизнь не прошла зря. Менялся ли он при этом и становился ли от этого другим человеком? Нет. Тоже самое и с Мией. Просто проблемы и поганое настроение.
- Я вижу Его Высочество Принца Лимона, а не как твои дела! - фыркнул Чияки, - Мои дела так же унылы как у тебя, так что поздравлять не с чем... - щелкнув пальцем по пустому стакану и пронаблюдав, как тот упал на бок, Сакано все же решил раздеться, поднимаясь и стягивая с себя куртку, устраивая ее на спинке и выгребая из кармана сигареты и зажигалку.
- А празднуем мы то, что мир - несправедлив! - он подхватил свой недопитый стакан и отсалютовав в шутливом тосте выпил его залпом. Разговаривать с этим извращенцем на трезвую голову было себе дороже. Тем более что они сегодня так совпали волнами. Значит, прежде чем настанет момент душещипательных разговоров и изливания сердец - нужно хорошенько наклюкаться. Чтобы не помнить, о чем шла речь.
- А это что? - Чияки беспардонно засунул нос в валяющиеся на столе фотки, ничуть не смущаясь. У него, так сказать, рефлекс и профессиональный интерес. А Мия хотел бы спрятать - спрятал бы.
- Ооо.... Блондинчик, - хмыкнул Чияки, ехидно покосившись и подмигнув, - И в каких количествах. Не самые удачные кадры и ракурсы. Я бы сказал, что снимали из-под полы и боясь запалиться. Вот если его поставить в хороший свет и притащить зеркалку... Конфетка будет, - он причмокнул собственные пальцы и полез за телефоном, открывая галерею и демонстрируя собственную коллекцию с Кё, - Хотя мой все равно лучше. Смотри какая прелесть. И вот тут - где спит с открытым ртом, и вот тут - без футболки, и с хвостиками... а это я его накрасил немного, пока он спал...  - он оставил телефон в покое, присвистнув и кивая на гору сокровищ на столешнице, - Однако не ожидал от тебя, Миятору-сан! Чтобы ты и заделался сталкером....Да еще и за парнем... А как же любовь к высоким мулаткам с большой грудью? Испарилась?
Радостно обнажив у дружелюбном оскале все тридцать два зуба, Чияки махнул рукой, категорично отмахиваясь от вискаря и требуя себе сакэ и дайкона. Нет, в его планы входило напиться. Но напиться. На нажраться, не нахрюкаться. Ни в стельку, ни в гавно, ни до поросячьего визга и не до зеленых чертей. Хотя... черти и даже зеленые были вполне милыми. Лучше этих противных маленьких старикашек, которые дружили с тараканами и жили под его котацу, выползая на свет только тогда, когда он допивал вторую бутыль сакэ и нагло таская его закуску. Хотя тут стоило задуматься... что лучше? Белоснежный девственник в пижамке с зайчиками (Да! Да! С зайчиками! С Чаппи! Это была его любимая пижама, но мелочь откопав ее в залежах на полках ее нагло прихватизировала!) или зеленые чертики и темная подворотня. Подворотня была очень привлекательной... и мешки с мусором наверное мягкие... Чияки чихнул и потер нос.
- Красотка... да, - он задумался, прикидывая как лучше смягчить формулировку, - Отказала, сказала "давай останемся друзьями". Ты ее не знаешь, но она - само совершенство, - Чияки мечтательно улыбнулся, снова перелистывая фотки и открывая новую сессию, - Вот смотри. Ее зовут Нами-Нами. Кстати - тоже ушастенькая. Слушай? А может это карма? Двое ушастых за две недели... в одну я влюблен без памяти, а другого хочу до потери пульса...
Было в этом что-то неправильное. Во всяком случае, именно так думал Чияки, рассматривая Мию, стол, стаканы и фотки под ними. Причем неправильным в его понимании было все. И мир, и жизнь... На столе не хватало закуси, в стаканах - горючего для подзаправки сопел, на Миятору поубавилось косметики и прибавилось одежды, зато от него убавилось жизнерадостности.
- Слушай, чувак... - тихим, тревожным голосом и с опаской начал Чияки, доверительно приближаясь к лицу Миятору и на всякий случай прижима к груди кальмара, - Я не знаю насколько отличны твои дела, но с учетом твоей кислой физиомордии я сейчас решу, что это вызвано переизбытком на тебе одежды. Последний раз я тебя видел совсем без нее и ты гоготал как лось, бренча на гитаре и прикрывая ей же срам. Где моя любимая сетка бедного рыбака из Йокагамы, которую ты носил вместо футболки, уверяя, что это - стиль? - трагичных нот в голосе стало больше. Сакано закатил для пущего эффекта глаза, оставив один приоткрытым и хитро кося на приятеля, наблюдя за тем, какое впечатление произведет его спектакль. - Или после того как я ее покрасил розовым акрилом и наклеил стразиков она стала уже не гламурной?