>>>>Квартира Брайана

Урбанистическая энергия, подпитываемая фонарями, светом витрин, неоновым вывесками, фарами машин, пропитывает насквозь. Втекает в клетки, растворяется адреналином. Вечер, и центр самое притягательное место. Для всех. Для каждого. В воздухе висит осязаемое, липкое, тягучее возбуждение, поддаться этому массовому настроению правильно и верно. Тела змеятся по улицам, покачиваясь в ритме города. Опьяненные. Кто чем: алкоголем, химией, продаваемой или покупаемой «любовью» за йены, доллары, дозы.

Брайан прижался щекой  к стеклу, приоткрыл бледные, почти прозрачные глаза. Небольшое количество тумана в зрачках украшало самую сладкую часть города. Подышав на стекло, он протёр его рукавом, чтобы иметь возможность хорошенько рассмотреть чередующиеся клубы и тусующуюся поблизости публику. Иногда Токио мог позволить себе поковыряться отмычкой в глубинах сердца, выворотить дверь, завести на всю катушку. Редкий случай вероломства, от которого можно поймать кайф. Эфирный. Потому что на следующий день всё будет как прежде. Вечер по мотивам знаменитой «Cynderella», или как-то так.

- Останови здесь! – Брайан резко подался вперёд, махнув рукой, водитель ударил по тормозам, подруливая на автостоянку. Он машинально потёр ударенное колено при грубом торможении, приоткрыл  дверцу такси, кинул деньги, отмахнулся, когда чувак за рулём попытался толкнуть ему немного дури. Вместо этого съел ещё пару таблеток обезболивающих.
Эта часть города – место для молодёжи и любого, кто хочет оторваться за любые деньги. Она пропитана ароматами Chanel и Armani, Абсолютом и Bellini . Здесь много тех, кому недавно исполнилось девятнадцать, все они хотят чего-нибудь более зрелого, здесь полным-полно и тех, кому далеко за сорок, им подавай свежий урожай. Своеобразное место встреч. Оригинальный клуб свиданий. Улицы напоминают дорогие рестораны. Блюда на любой вкус и от любой кухни. Люди всего лишь овощи, разложенные по тарелкам.

Брайан зажёг сигарету, запахнул плащ, смешался с толпой и ускорил шаг, чтобы забить себе место в выстроившейся очереди у дверей презентабельного клуба с туманным названием «Wisdom palace» и публикой самого разного пошиба, толпящейся у дверей. Протянув деньги крепкому парню у входа, тряхнул головой, перехватил чьей-то взгляд, не разобрав чьей – мужчины или женщины – с презрением улыбнулся в ответ и шагнул в тёмноту помещения. Полумрак с дергающимися лампами и пятнами дискоболов под потолками  напомнили наркотический кошмар, музыка ударила сначала в солнечное сплетение, затем – по ушам. Бри вздрогнул от чрезмерно высоких децибелов, отшатнулся, заметив, как незнакомый парень пытается предложить ему давануть на двоих плюшку.

-Может быть, может быть, но позже! - Бри взмахнул руками, отстраняя его от себя и направляясь к бару. Веселиться на пустой желудок совсем невесело, хотя «весело» его уже накрывало... Но всё же, если хочешь позабыть о вредных привычках, переключись на что-то более деликатное. Алкоголь. Хороший и как можно дороже. Вино? Коньяк? Виски? Виски…
Брайан замер. Совсем не обязательно, переворачивая завалы памяти, выгребать из-под них свои первые впечатления, воспоминания, ощущения и всю эту дребедень, чтобы напомнить себе, что некоторые люди по определению не совместимы с некоторыми понятиями, действиями или, к примеру, местами. Как, например, Син Баи едва ли мог бы быть совместим с «Wisdom palace».

Брайан поморщился, когда сигарета обожгла пальцы, всучил её официанту («Подержи это»). Син Баи сидел прямо за барной стойкой в компании фигуристой компаньонки: кажется, не самый дешёвый виски. Правда, волосы наркодиллер были совсем другого цвета… Брайан потёр лоб, секундная замешка, и его губы расплылись в мечтательной детской улыбке, обнажив краешки зубов. Он твёрдым шагом направился к барной стойке, опустился прямо рядом с китайцем, опережая его внимание, ткнулся носом в маленькое ухо, завешанное рыжими прядками, вдохнул тонкий аромат духов, задержал дыхание.

- Вот так встреча, не правда ли?  – Тихий выдох, как мурлыканье кота. Отстранился, хлопнул ладонью по барной стойке, обратил сияющий взгляд к бармену. – Эй, приятель, давай и мне виски!

Тонкое скольжение бутылки по натёртой поверхности, и Брайан с блаженством отпил из горлышка, прикрыв на миг глаза. Его лицо всё ещё хранило следы вальяжной, немного развязанной улыбки, когда он вновь взглянул на Сина. Бри несколько секунд разглядывал хмурое лицо китайца, затем хмыкнул и, удерживая горлышко бутылки у губ, произнёс, пожав плечами:

- Расслабься, дорогуша. Волосы, конечно, не вернуть, но ты и так очень хорошенький. Такая куколка…- Брайан сделал глоток, и его рот опять расплылся в улыбке, немного жёсткой и высокомерной. - Мне даже немного неловко сидеть рядом. Признаться, я не думал, что ты любишь такие заведения. Правда виски замечательный!

Он неспешно затянулся, склонил голову, потёр мизинцем висок, приподнял брови, всматриваясь в бледное лицо напротив.

- Ну что, затусим на пару? Тут столько возможностей для здорового отдыха. Правда будет условие: ни слова о работе. Думаю, ты и сам не против...

Отредактировано Брайан (2010-11-25 20:01:32)

Музыка сменилась, стала совершенно невообразимой и сумасшедшей. Её буйное колыхание превратилось в ураган и сметало всё на своём пути. У бара было тише, танцпол превратился в место ритуальных танцев. Сзади кто-то напирал, чьи-то руки коснулись его плеч. В алкогольных парах, затянувших бар, прозвучала тонкая нотка женского парфюма. Не оборачиваясь, Брайан подвинулся чуть вперёд, ближе к Сину, передернув плечами, как капризный ребенок.

Разглядывать его, как и в первый раз, было сплошным удовольствием. Возможно, для этого изящного китайского наркодиллера настала не лучшая пора: чрезмерная бледность на остром личике не сглаживалась даже в мягком свете ламп. Это, вобщем-то, не имело смысла. Правила игры не изменились, и всё оставалось прежним: личные проблемы должны были оставаться личными.

Виски и ничтожная, если оценивать в процентном соотношение, доля таблеток, настраивали на самый добродушный, даже немного приторно-игривый лад, если добавить ещё немного – неважно, выпивки или колёс - получится феерическая бомба. Океан блаженства, небеса с прибитой где-то с боку семёркой. Самое то, чтобы как следует оценить сервис чудесного места, «Wisdom place», где всё по старинке, где рядом сидит Син Баи.

-Я скучал больше по своим деньгам, чем по тебе, но ведь мои деньги и ты как-то связаны, так что по тебе, наверное, я тоже в каком-то смысле скучал… - Бри улыбнулся, приподнял брови, облизнув горлышко бутылки, показывая, что ему неловко за нарушенный собственный уговор: ни слова о работе. Неожиданно пальцы китайца невесомо коснулись его губ, и Бри взмахнул ресницами, всматриваясь стальным взглядом в самые глубины разноцветных глаз. Улыбка на несколько секунд сползла с его лица, он приоткрыл рот, слизывая с губ невидимые следы чужого прикосновения.

- Ну, как скажешь. – Он снова оказался в приподнято-возбужденном состояние. Прикосновение китайца запустило реакцию, отозвавшуюся приятным покалыванием в пальцах. Яркие огни, мечущиеся по танцполу, как птицы в клетке, долетающие до бара, отпечатывающиеся на сетчатке глаз, проникли в мозг, создав удивительную смесь ощущений. Брайан на несколько секунд отвернулся от Сина, пальцами показал бармену, что хочет получить ещё одну бутылку виски, затем его ладонь накрыла щёку наркодиллер, спустилась к подбородку. Он чуть притянул к себе Сина. Его губы замерли в нескольких дюймах от нежного лица. – Но я хочу попробовать здесь всё. Надеюсь, ты тоже?  С другой стороны, ты вроде бы уже согласился. Поэтому… пошли от сюда!

Брайан спрыгнул со стула, утягивая за собой китайца. Ощущая желание ещё немного разбавить поток  мыслей, отключив всевозможные барьеры, составляющие конструкцию мозга, он забрал со стола две бутылки (свою, практически опустошённую на половину, и ещё одну, никем не начатую). Проталкиваясь через лес людских тел, он ощущал, как накапливается в нём энергия этого места. Она была рассеяна здесь повсюду, концентрированная и тяжёлая, как и во всех подобных местах. Такая же эфирная, как и желание быть с ней чем-то неразделимо-целым.  Важно не упустить момент, и плевать, каково тебе будет после того, как она покинет тело. Он вдруг резко притормозил, обернулся к Сину, и его руки мгновенным движением оплели тонкую талию наркодиллера.  Он прижался губами к виску китайца, чуть отстранился, целуя воздух возле уха, прикрыл глаза: тело требовало чего-то спонтанного, более горячего, чем простой банальный виски. Крепость распалась, едва он переступил порог этого заведения, но сейчас это было самым настоящим ничтожеством на фоне всего остального. Он сжал хрящик зубами, почти ощущая боль, доставляемую китайцу, приправленную горячим дыханием и жаром губ.

- Мне нужно принять кое-что. Кое-какое «Лекарство». Ты ведь меня прекрасно понимаешь? – Бри отстранился, размытым взглядом вглядываясь в глаза Сина. – Но здесь нельзя. Я хочу подняться туда. – Он махнул рукой вдоль пятиступенной лестницы с красной дорожкой, уводящей в небольшой коридор с приглушённым светом. – Ты ведь пойдёшь со мной? Не забывай, мы решили отдыхать сегодня вместе… - Он ободряюще улыбнулся. Он не хотел отпускать Сина. Независимо от ответа китайского принца, он его и не собирался отпускать.

В такие моменты хочется поверить в галлюцинации. Например, что ты не ты, а твои мысли – это картинки, блуждающие в беспорядке на экране, твои желания – фантомы, а чувства – простые механизмы, сложные схемы, подвергнутые расчётливому алгоритму. Волосы китайца пахли букетом, составленном из тонкой примеси окрашивающей краски и шампуня. Они были гладкими, приятными, и запах был вкусным, пока ещё натуральным. Никотин не впитался в их структуру. Когда Син склонил голову к плечу, Брайан непроизвольно прижался к ним щекой, воображение нарисовало ему небольшой магазинчик с китайскими побрякушками на витринах и под потолком у дверей, яркий, красный, как спелая вишня. Маленькая черешня в чаше из бетона и стекла.

Его руки накрыли плечи китайца, вздымающиеся чуть быстрее ритма, заданного сердцем. Он замер, пробуя на вкус «соглашение», представляя черный желоб, куда затягивает, где каждый 10-15 минут о причалы сознания бьются волны отвращения, радости, страха, любви и блаженства. Это такая, «другая» продажная реальность. Его партнёр согласен, и ему самому больше некуда отступать. Купил билет – езжай до конца. Тем более, приключение обещало быть красочным и ошеломляюще волнующим. Ещё у него есть спутник и целый вечер, куча "вкуснятины" и заведение, где все это можно удачно соединить.

- Поделюсь. Выберешь, что захочешь. – Он разомкнул объятия, довольный словами китайца, обернулся к крепким парням, оценивающее осматривая их затянутые в черное тела. Эта охрана, эти секьюрити – фарс, пустышка. Не отнимая руки от талии Сина, он развернулся на каблуках, направляя китайца к чарующему коридору, стараясь успокоить мысли, скрежещущие в голове. «Живёт такая леди: она уверена: что блестит — всё золото, и вот она покупает лестницу в небеса…» - яркая фраза. Как раз про них. Способ оплаты – собственное здоровье.

– Нам нужен номер. – Объявил Бри, протягивая купюры охране, молча принял ключ, подтолкнул Сина, пропуская его вперёд, жадно ловя запах его духов. У него возникло желание вжаться зубами в маленькую ложбинку на шее, под волосами, где запах, наверняка, ещё насыщеннее, поймать его, прежде чем тот разобьется на фоне других, остальных. Однако… прежде всего небольшая доза «лекарства», себе. И Сину, разумеется. Он открыл дверь. Стандартный номер, с небольшими изысками, немного приукрашен, немного напыщен, но в остальном… Брайан закрыл дверь, бросил ключ на стол, туда же полетело пальто. Стук его каблуков глухим эхом отскочил от стен, он сел  на кровать, уложил кейс, не отрывая глаз от замков. Его чуть дрожащие пальцы нажали на застёжки, крылья носа судорожно вздрогнули, он закусил губу и бросил взгляд на Сина, немного растерянный, но такой же туманный, как на краю танцпола, у лестницы. Через секунду его губы самодовольно улыбались. Он развернул кейс к Сину, поднялся, взял его за руки, подтолкнул к кровати, застыл за его спиной.

- Ты не передумал? Как видишь, у меня много чего есть, сегодня я раздам все бесплатно. – Ухмыльнулся, замолчал на секунду, разглядывая ампулы, баночки и пакетики, разложенные в гармоничном порядке. – Но я буду «старшего брата», это стопроцентное наслаждение. Выбери что-нибудь…

Он умолк, ожидая решения, отбросил с шеи Сина волосы, целуя кожу чуть выше позвонков, ловя ртом и губами тепло и цветочный аромат.  Чуть крепче сжал руки на талии китайца, продолжая невесомо касаться его губами, голубые глаза, распахнутые и пустые, застыли на маленьких «балеринах» в упаковках. Он чуть прикусил кожу, склоняя голову к плечу наркодиллера. Его рот уже горел, а в пальцах разливалось знакомое ощущение. Трепет. Крошечная ностальгия, "задавленная" на несколько часов, но в итоге пробившаяся нежным ростком...

Некоторые люди живут для определённых моментов – моментов просветления и обнажающейся правды. Периодичность –это самый простой, самый архаичный закон природы. В жизни всё так. Наступает день – и вот ты находишь ответ, наступает другой – ты задаешься вопросом. Все чередуется. Когда наступает время находить ответ, испытываешь огромное облегчение. Словно едешь по тёмной трассе на большой скорости в крутой тачке, но с неисправными фарами, всё время нервничаешь, как бы не сбить какого-нибудь оленя или свинью, и наконец – бум! – что-то ударяется об лобовое стекло и летит в кусты. Первое чувство – паника, второе – облегчение. Значит дальше можно уже меньше смотреть по сторонам, потому как закон вероятности гораздо менее архаичен, чем закон периодичности.

Брайан облизнул губы. Момент того самого чувства, которое сменяет период долгих колебаний и смятений. Полная ясность. Он отвлёкся от Сина, пытаясь расслабить мышцы лица. В самом центре головы скрёбся маленький звёрек, жалостливо прося кормушку. Брайан прикрыл на секунду глаза: он уже весь на взводе, близкая цель всегда хуже той, что маячит где-то на горизонте. Он чуть повёл плечами, переступил с ноги на ногу и выдохнул, испытав короткий прилив ликования. Его драгоценный спутник сделал правильный выбор.

- Первый раз? Это просто невероятно. – Прошептал Брайан, рассматривая искрящиеся в полумраке глаза китайца. Тот дрожал так, что воздух вибрировал во всей комнате.  Ладонь Бри опустилась на сжатые в кулак пальцы Сина, где был зажат шприц в хрустящей упаковке. Они тоже дрожали. Интересно, это страх, возбуждение или что-то ещё сейчас парализует мозг китайца? Лично он может думать сейчас лишь об одном, все остальное – жалкая суета. Он откинул с щеки Сина прядку волос, приблизился к его губам, не целуя, но касаясь их, выдохнул вместе со словами. – Можешь доверять мне, я всё сделаю.

Он опустился на кровать, подобрал левую ногу. Его пальцы вскрыли две упаковки, извлекли два шприца, вытащили из мягких «гнёзд» кейса две ампулы. Добро пожаловать на территорию старого-дорбого, правила поведения всё те же, параноидальная осторожность: в таком состояние трудно определить возможности и предвидеть последствия. Стандартная доза для каждого из них. Он размотал фирменный жгут аптеки «Brother», маникюрными ножничками отломил вытянутую верхушку ампулы, втянул шприцем жидкость, немного нажал на поршень. Автоматизация. Он не из тех, кто дышит героином вместо воздуха, но традиции ему хорошо известны. Он приготовил второй шприц, опустил его рядом с первым, и перевёл зачарованный взгляд с двух "малышек" на китайца. Поднялся с кровати и ощутил дрожь в ногах кровать. Кажется, заразился от Сина. Бри глубоко вздохнул. Ободряющая улыбка. Рука уверенно обхватила ладонь Сина, утягивая его на кровать.

- Это отменный способ отфильтровать хорошее от плохого здесь – Брайан дотронулся пальцем до виска китайца, улыбаясь. На мгновение его захлестнуло чувство несправедливости. Доли секунд имеют своё значение, когда шприцы уже готовы, но по счёту твоё место номер два. С другой стороны, ему хотелось показать Сину спектральную часть новомодного «героинового шика». Он стянул жгут на руке своего спутника чуть выше локтя, сжал его пальцы в кулак, распрямил и снова сжал. Взял шприц и поднёс к бледно-синей вене на сгибе, прижал, зачаровано разглядывая, как игла впечаталась, но ещё не проткнула кожу и стенку кровяного сосуда. Он поднял глаза на Сина, секунда, и игла вошла в мягкие ткани, движение поршня – вот и оно, самое загадочное приключение вниз по кроличьей норе.  Потом немного крови в шприц, медленное танго сплошного наслаждение, и наконец последний штрих: педали до упора.

Он вынул шприц, осторожно опуская его в кейс. Сдёрнул жгут. Его собственное тело дрожало, настаивая на компенсации. Не поднимая глаз на Сина, он крепко перетянул собственную руку, размял пальцы. Тот же самый алгоритм. Замер, наблюдая за тем, как игла медленно погружается теперь уже в его тело. Гармония... Он шумно выдохнул, когда по телу заструилось наслаждение. Мысли растворились, и зверушка затихла. Прилив сменился тихим отливом, отразившимся в прояснившихся глазах Брайана. Он всё ещё вздрагивал от блаженства, струящееся по венам, когда его пальцы сжали ладонь китайца. Его взгляд поднялся до уровня разноцветных глаз, разглядывая расширявшееся зрачки, щепетильно отыскивая в них отражение того же феерического чувства, накрывшего его с головой...

Вечер развивался, нагоняя темп. Бутылка виски выглядит уже более скучной, китаец, распластанный на кровати – «грязном», аморальном ложе – не подходит под определение «принц», а в мозгу какая-то тварь жмёт, истерично молотит по красной кнопке, запуская колесо обозрения. С огнями, лентами, весёлой музыкой, легким мотивом, отдающим кантри. Все это великолепно. Его рука, сжимающая пальцы Сина, немного онемела. Пальцы словно пришиты, они как будто бы инородные имплантанты, живущие своей жизнью. Кончик мизинца поглаживает фаланги китайца. Это неплохо, просто все выходит из-под контроля. Рукой, между тем, он не шевелит.

- Так интереснее, разве нет? – Брайан нагнулся над лицом Сина, слизывая солёную дорожку с его щеки. Как необычно. Точнее, как это обычно, наблюдать за быстрым, молниеносным приходом, распространяющимся по телу нервными импульсами. Всё равно что поставить зеркало и сесть перед ним. Необычно наблюдать за человеком, полностью потерявшим контроль. Добавляет острых ощущений и смысла в происходящее… Он медленно отвёл правую руку Сина за голову. Замер с широко открытыми глазами, наблюдая, представляя Сина чем-то ещё более прекрасным, чем простое понятие «человек». Может быть бабочкой? Почему нет. Крылья врознь, осталось лишь наколоть на булавку…

Он прижал руки наркоторговца к матрасу, испытывая пьянящее чувство власти и пропитываясь тихой покорность. Тишина в комнате стала густым желе, и звуки потонули в старых, выцветающих обоях. Окна отвернулись, предпочитая разглядывать то, что творилось «вне», чем то, что творилось в самой комнате, пружины в кровати онемели, проглотив язык… Он отпустил ладони Сина, его пальцы грубо и резко дернули облегающую ткань бадлона, оголяя живот, затем дёрнули выше, стягивая его. Бри увлечённо закусил губу, торопясь, пытаясь одновременно  рассмотреть красоту момента в спутанных рыжеватых волосах, удивлённом взгляде, белой коже на темном покрывале, мигнувшем блеске зрачков. Он нагнулся над китайцем, крепко вдавливая его ладони, удерживая их, сжимая пальцы, возможно, до боли, возможно, едва ощутимо. Его рот открылся, губы обнажили ровный ряд зубов, замерших возле правого плеча.

- Расскажи мне про свой самый грустный опыт… Что-нибудь очень памятное. – Попросил он, покусывая кожу на правом плече. Син ему уже вроде бы не чужой человек, и самое время узнать что-то личное о нём, скрепить договор тайным обрядом, невидимой нитью доверия, сотканной из наркотического дурмана. Он поцеловал кожу китайца. Немного настоящего никогда не помешает. Поцелуй. - Но я хочу, чтобы это была действительно грустная история…

Поцелуй. Ещё один. Касание губ, мимолетный контакт. Ещё один, грубее, настойчивее. Розовый отпечаток на белом полотне... В какой-то момент он осознал, что перешёл невидимую границу, и его рот наносит Сину уже не удовольствие, а весьма ощутимую боль. Но что такое боль? Что такое нежность? Может быть, там и нет никакой грани… Он застыл, вздрогнув от страха и одиночества. Кажется, он одинок. Сознание оставило его на несколько секунд, и тоска, ужас и уязвимость парализовали. Было бы так клёво спрятаться в красной коробке… Боже, я схожу с ума? Или это нормально? Он облизнул губы, ощущая вкус металла, приподнялся, рассматривая рану, оставленную его зубами. Он не хотел приносить вред человеку, согласившемуся приукрасить его жизнь хотя бы на один вечер, но в уголке сознания он хотел продолжить начатое. Не сейчас. Потом. Не с этим китайским бизнесменом узкого круга может быть, а может быть только с ним одним.

Бабочка такая красивая, когда находится под стеклом! Застывшая красота поражает подробностью, и именно такой тип красоты ласкает взгляд.

Отредактировано Брайан (2010-12-07 22:46:10)

Когда смотришь в бездну, бездна смотрит в тебя. Разве нет? Этот влажный, похотливый взгляд, мягкий, как у ребёнка, но с красными зрачками в середине, сначала просит тебя поиграть, а потом раскрывает рот, обнажая острые клыки. После взгляда, поглощает, пережёвывает, хрустит костьми, как конфетами. Пожирает, растворяет. Превращаешься в одно целое, монолитное существо. В какой-то момент просто не повезло, случилось так, что соскользнул с края этой черной пустоты и не смог выбраться назад…

Он отпустил запястья Сина, мельком отметив красные отпечатки пальцев на бледной коже. Опустил глаза, встречаясь с блуждающими глазами китайца. Интересно, он чувствует сейчас боль? Можно увлечься игрой и испытать что-нибудь посильнее. Чисто в целях эксперимента… Брайан замер над Сином, задержав дыхание. Нежные губы на узком личике подрагивают, произнося слова. На самом деле, он так прекрасен! Страницы сознания издали едва различимый шорох. Или просто в стенах номера водятся крысы. Не важно. Необходимо взять себя в руки. Кажется, тут у них серьезная беда в виде урагана: уносит их прочь от действительности.

Он свернулся калачиком рядом с китайцем, сжал его пальцы в своём кулаке и прижал к губам, не сводя с того сосредоточенных глаз.

- Это не грустная история, глупышка! Никто не может быть идеальным ни для кого. – Губы Брайана расползлись в улыбке. Он приподнял голову, черные спиральки волос скользнули по яркому покрывалу. В глазах, очерченных темными кругами, загорелись искры. Кажется, это забавно, а совсем не грустно. Его милый партнёр, дорогой Син Баи, такой наивный, трогательный.  Разумеется, дело в героине. Он всегда вытряхивает из головы горы мусора. Брайан обхватил лицо китайца ладонью, разворачивая к себе. В разноцветных глазах исказился мир. Ты хоть сам веришь в свои слова, а, испуганный котёночек? Бри поцеловал сжатые в кулаке пальцы. – Ты не можешь любить его. Не говори ерунды.

Он разжал руку, выпуская пальцы Сина, эмоции медленно сползли с лица. Кажется, это красный флажок. Эти вопросы – просто разорванная на части красная тряпка.

Брайан медленно поднялся, сел на кровати, скрестив ноги. Его пальцы нашарили на кровати пачку сигарет с зажигалкой, и он медленно прикурил, запрокинув голову, позволяя дыму заполнить каждую клетку. Атмосфера вокруг стала совсем непривычной. Комната напоминала капкан, из которого выбраться будет не самым простым делом.

- Все совершенно не так. – Брайан развернулся к Сину, вдруг осознавая, что события окончательно выбрались из-под контроля, разбежались по темным углам номера. Он снова закурил, выдохнул, желая вместе с дымом скорее избавиться от первого впечатления, оставленного вопросами. Стряхнул пепел на пол. Рука дрогнула, и его обдало жаром. Он сжал губы, прикрыл глаза, стараясь справиться с творящимся вокруг дерьмом. Кровь отхлынула от лица, превратив его в совершенно белоснежную маску, глаза бесцельно пробежали по комнате, пытаясь зацепиться за  действительность. Его мироощущение разломилось, как сухая ветка, не оставив ничего настоящего. – Давай немного утрясём вещи, хорошо? – Он немного изменил позу, оказавшись снова над Сином. Его холодный взгляд  впился в разноцветные глаза, рука с притворной нежностью накрыла лоб. –  Я все объясню тебе. Послушай. – Он на миг замер, собираясь с мыслями. Выдохнул и облизнул губы. – Это случайная встреча, а переизбыток сведений – всегда дурной знак. Я не хочу знать ничего про твою жизнь, но ещё меньше хочу, чтобы ты знал про мою. Мне не нравятся эти вопросы. Я не такой как ты, и я никогда не хотел умереть. - Он склонился на Сином, аккуратно провёл мизинцем по лицу. – Но тебе я могу помочь.

Его рука соскользнула с лица, пальцы спустились к рёбрам, оставляя красные полоски на коже, зацепились за ремень на брюках. Брайан чуть приподнялся, его глаза потемнели, он сделал последнюю затяжку, микс из действительности и реальности разорвался над их головами яркой хлопушкой, губы нежно коснулись уголка рта Сина, подбородка, он  прищурился, пытаясь поймать разноцветный взгляд. Отпрянул, одновременно впечатывая в подбородок китайца холодную сталь американского ремингтона. Нажал, вдавливая его в кожу.

- Если хочешь умереть, Син, давай устроим. Я просто хотел развлечься с тобой, разделить этот вечер с кем-нибудь. Но сейчас я готов поделиться не только вечером.

Брайан замер, волосы налипли на лицо, губы приоткрылись, как у ребёнка, ожидающего плохого или хорошего, главное скорого конца сказки. Он не сценарист этого маленького представления, он такой же участник, как и Син. На самом деле, он на том же месте, на том же покрывале, с распахнутыми глазами, ощущает ледяной холод металла, ствол пистолета пустил корни в руку, сросся, сплавился, но он остался лежать на кровати.

Брайан возвёл курок. Кажется, его пережёвывали, уничтожая, стирая с лица Земли.

Отредактировано Брайан (2011-01-10 23:29:20)

Злобный ублюдок тычет в лицо холодным металлом. У него вместо глаз - зияющие дыры, в этих дырах плавают «золотые рыбки», и сам он весь чутка, ну, словно припорошен «золотцем». Выглядит невинно, как новорожденный, но у него пальцы побелели на стволе пистолета. Это, вроде как, ничего? Он не шевелится, но наверняка имеет при себе несколько выкрутасов: шкурой чует, к чему все это катиться.

Проще простого: приставь оружие к голове и дальше уже позволь ему нести благую весть, дальше пусть – живые, мертвые или раненные – сами разбираются с тем, куда летит чертов мир. Марш смерти – эротичная музыка, вырванная щелчком курка, или звуком ломающийся от сверхскоростного удара пули черепной кости. Почему бы не побаловаться? В конце концов, перенаселение и мегаполисы современного мира устрашают и нервируют. Естественный отбор в рамках классической школы Дарвина. Перед тем как стрелять, правило номер один, степень соблюдения – крайне высокая – оберегай сознания от различного мусора. Не дай этим идеалистическим идеям вспахать землю в твоём мозгу.

Но… ему плевать. И всё же он не стреляет. Палец уже на курке, удобной колыбели. В солнечном сплетении остывает след вспыхнувшей злости, пульс приходит в норму, установленную героиновым правослужащим. Спокойствие расплывается по телу, тщательно выискивая точку равновесия. Система стабилизируется, и мертвые воскресают. На Земле больше нет распрей, и людям дарован последний шанс.

Наркотик делает своё дело. Спокойствие захватывает его тело, пропускает через сосуды корни. Мысли туманятся, но инстинкты ещё действуют. Он чувствует, как что-то проносится по его лицу. Облачко или тень. Вопросы Сина пробивают в нём бреши, которые зияют и ухмыляются в полную силу. Есть вещи, давно преданные покою. Захороненные где-то на обочине памяти. Разгребать могилы, вычерпывая руками груды земли, самое настоящее святотатство. Проклятье! Кто-то бьет в гонг?... Да, нет, просто за стенами комнаты жизнь кружится со скоростью звука… Мысли переходят на новую ступень, отбросив тяжёлый балласт, покидают атмосферу, устремляясь к звездам. Комнату словно снимают замедленной съёмкой.  Слёзы падают из глаз Сина, оставляя на щеке две влажные дорожки. Брайан непроизвольно отклоняет пистолет от лица китайца на самый малый угол. Такой малый, что почти незаметный.

Никакого давления со стороны. Он уже пришёл в себя, и сейчас ему неприятно смотреть в глаза китайца. На его лице застывает бесстрастие. Вот, значит, как принято поступать в этом мире: сначала требовать, потом пасовать. Брайан облизывает краешки губ. Он чувствует себя просто отлично, но не так отлично, как было в самом начале. Его рука с пистолетом медленно движется в сторону, прочь от лица Сина. Необходимость что-то сделать и что-то предпринять переполняет его, зажигает глаза, его лицо переполняется эмоциями, и он наотмашь бьёт ручкой пистолета Сина по лицу. Удар приходится на губы, или подбородок, или скулу. Не важно. Кровь брызжет, и голова китайца резко откидывается назад. Рыжие волосы взлетают оранжевым всполохом, и Бри резко поднимается на ноги, стряхивая с руки капли крови. Он вытряхивает на китайца бумажные платочки из своего чемоданчика. Наблюдает, как медленно те опускаются. Берёт пачку сигарет и прикуривает, убирает с лица волосы, падает на стул рядом с кроватью, откидывает голову назад и прикрывает глаза.

- Просто я думал, что ты действительно хочешь умереть. Но если не хочешь – то не надо. Это твоё личное дело. Я что-то немного на взводе. Давай попробуем ещё раз? Как пара, которая пережила глубокий кризис, но готова поработать над отношениями. Что скажешь на это всё?

Он выпускает дым. Пистолет выпадает из руки Брайана на пол, но это такая ерунда. Вечер ещё не закончен, ещё есть шанс сбежать в чудесный край. У него для этого есть всё: время, горючее и спутник, с каждой секундой становящийся ему все более близким и привычным.