____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - английский воротник, чуть скругленные лацканы, удлинный пиджак. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники. Черные лакированные туфли, черный плащ в классическом стиле, красно-золотой шелковый шарф для окладки. Тонкие кожанные перчатки черного цвета.
С собой: Коммуникатор, сигареты, бумажник и визитница.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Отредактировано Brad Сrаwford (2012-03-22 10:17:19)

Японец что-то промямлил. Это было похоже на выстрел в голову - момент, и все взрывается, вот только вместо мозгов по бетону неконтролируемая, какая-то исступленная ярость и жажда убивать. Подойти к японцу, взять его за патлы и методично вбить в первую же попавшуюся колону. Он почти начал разворачиваться, когда почувствовал вибрацию телефона в кармане. Мерный, одинарный гул, обозначивший что на имейл пришло новое сообщение. Остановка. Словно кто-то нажал на стоп-кран. Он практически слышал визг сдираемых до самой кости колодок тормозов. Этот спусковой механизм можно использовать всего один раз, и потом... тебя уже не чему будет останавливать. Спасательные письма - это такая благая редкость....
Краем зрения Кроуфорд видел как он отряхивается. Узкие ладони по джинсам, застилающая взгляд черная челка, какая-то капля индивидуальности. Он не поворачивается. Потому что знает, что стоит сделать всего один финт, одно движение - его снова сорвет. Поэтому он долго смотрит на собственную руку, сжавшую уже открытую дверцу машины. На костяшках кожа побелевшая, грубая и видно старые шрамы - интересно, сколько раз он разбивал кисти о зубы Шульдиха? уже и не посчитать. Так, его пальцы прикасались к этой белой коже, так губы немца оставляли отпечатки на его коже, так он целовал его руки. Ирония. Губы кривятся в усмешке, а американец тянется в карман и достает сигарету. Двадцатая, а в бардачке новая пачка, и еще блок нужно будет купить по возвращению домой. Если верить врачам, то он давно должен был выблевать свои легкие на асфальт или спалить их к чертовой матери. Но он еще жив. Точнее - он доживает свою жизнь, с тем, чтобы в рождественский сочельник этого года, начать новую. Когда он прикуривает, у него дрожат руки.
- Я слышу назойливый шум, - сигаретный дым поднимается к потолку, и он поднимает голову, чтобы проводить его взглядом. Яркие лампы дневного освещения, бетонные перекрытия. Он собирался выехать на скоростную автостраду и прогнать пару сотен километров. Это помогает успокоиться и уснуть. И к этому его тоже, так же как к курению, приучила рыжая сволочь. А что ему может дать этот японец? Кроуфорд наклоняет голову набок, скашивая глаза - равнодушный взгляд течет расплавленным янтарем, словно линзы очков для него не преграда.
- Один вопрос, - разворачивается он медленно, успевая за это время заметить и местоположение стоящих рядом машин, и расстояние до мусорного бака, в который он выкинет окурок, и даже цвет кретинического шарфа на шее японца. Он бесил его, а ведь Брэд даже не знал его имени...- На что ты надеешься?

____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - английский воротник, чуть скругленные лацканы, удлинный пиджак. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники. Черные лакированные туфли, черный плащ в классическом стиле, красно-золотой шелковый шарф для окладки. Тонкие кожанные перчатки черного цвета.
С собой: Коммуникатор, сигареты, бумажник и визитница.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Его мяло и кружило, словно газетных лист что попал в водоворот открытого канализационного люка. Реальность, наваливающаяся со всех сторон - эти серые безликие колонный, это крыши машин, похожие на пустые панцири гигантских жуков, этот мертвый свет ламп дневного освещения - та, что над его головой неисправна и мигает раз в несколько секунд - и этот серый японец, так гармонично вклеившийся в окружающую действительность, что если отрешиться то можно просто забыть о его существовании. Если бы он молчал, можно было так и сделать. Но эта дрянь открыла рот и начала говорить. Кроуфорд прикрыл глаза и глубоко затянулся, выпуская дым в потолок. Он почти не слушал. Он был на грани. Ему нахрен было ничего не надо. Он передумал уже куда-то ехать. Он просто хотел прочитать пришедшее сообщение. Просто достать телефон и прочитать гребанное сообщение. А потом подняться, включить ноутбук, запустить скайп, позвонить рыжему, совершенно не волнуясь о том, что в Мюнхене утро, и этот мерзавец, скорее всего еще в постели... О боже... В постели. Память услужливо ввернула картинку - слишком яркие, неестественно рыжие волосы на ослепительно-белом постельном белье, ползущие по молочной коже с редкими бледными веснушками лучи рассветного солнца, каштановые ресницы, сухие покусанные губы, приоткрытые во сне, запах краски и чего-то цитрусового, негромкий гул за окнами. Черт. Черт, черт, черт. Черт, Шульдих! Мне ведь даже понравилась квартира, которую ты присмотрел себе и обжил. После пяти лет гробового молчания переписка была лихорадочной. Словно попытка компенсировать отсутствие общения пять последний лет, и отсутствие интереса  - еще пять предыдущих. Десять лет куриной слепоты… Нет, настолько идиотами бывают только люди. Он ждал ответа на свое сообщение почти пять часов, те долбанные пять часов, что в Германии была глубокая ночь, а Шульдих спал. Последняя затяжка вышла нервной. Никотин, даже в больших дозах уже не расслаблял.

- И все? Только потому, что ты мой ...Боец, - это слово он словно выплюнул, - ты думаешь, что мог себе позволить попасть мне на глаза? - отбрасывая сигарету, и делая первый шаг, он был смертельно спокоен. Так, наверное, не спокойны даже камни Стоунхенджа. Лишь бешенная улыбка и зрачок, что заполнил почти всю радужку. Он думал, что за десять лет работы с Шульдихом у него выработался иммунитет на подобную манеру общения. Он думал, что нет ничего незначительней слов человека, которого ты и в статус человека не ставишь. Он все еще так думал, когда его пальцы с томной лаской вплелись в черные волосы челки японца, сдвигая их назад. Когда его пальцы сжались в кулак, а сам он с короткого замаха впечатал свой кулак в живот этой дряни, что посмела явиться к нему, самоконтроль уже улетел к черту. Из углов автостоянки радостно скалилась тьма, она бросалась на стенки черепной коробки и с громким хрустом грызла кость. Подняв оседающего японца за волосы, он с силой впечатал его головой в ближайшую бетонную колонну, а потом отодрал от стены  и сделал это снова, и снова, и снова... Пока вид слишком яркой, слишком красной крови не привел его в чувство. Пальцы разжались, отпуская это... этого... япошку.
- Ты помеха. Насекомое. Мокрица, - брезгливо сморщившись, он наклоняется и снова поднимает парня за волосы, заставляя смотреть себе в лицо, - И если ты так хочешь сдохнуть, легко я могу устроить. Прямо сейчас. Выбирай - пуля в лоб или мне тебя просто раздавить?

Однако, оказывается все японцы долбанные самоубийцы. Отчего-то это открытие не было удивительным. Вспомнить хотя бы того крашеного блондина, которого он подобрал на улицы. Такое же самоуверенное хамло. И кто сказал, что японцы нация воспитанная? Телефон в кармане снова завибрировал, на этот раз с удивительной вкрадчивостью. Брэд выпустив японца выпрямился и наконец-то открыл сообщение. Первое письма оказалось рассылкой оператора, а вот второе... Немец и правда ответил сразу, как проснулся. Они уже неделю играли в подобие игры. Задаешь вопрос с двойным выбором и отвечаешь на вопрос заданные тебе до этого, объясняя почему хотел именно этого. Он спросил у Шульдиха, куда он хочет пойти после сочельника - в кафе или рождественскую ярмарку. Ответ заставил улыбнуться.
"В кафе. Я хочу на ярмарку, но если мы туда пойдем, ты меня задушишь каким-нибудь шарфиком или убьешь сувенирчиком за мои затраты и то, что я привлеку к себе слишком много стороннего внимания. Какого рода подарок ты хочешь на Рождество, чтобы я что-то купил или сделал?)"

Тихо хмыкнув, Кроуфорд стал набирать ответ, теряя к всякий интерес к японцу. 

____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - английский воротник, чуть скругленные лацканы, удлинный пиджак. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники. Черные лакированные туфли, черный плащ в классическом стиле, красно-золотой шелковый шарф для окладки. Тонкие кожанные перчатки черного цвета.
С собой: Коммуникатор, сигареты, бумажник и визитница.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Это было каким-то безумием. Ну, идиотом себя Кроуфорд чувствовал, когда набирая ответное сообщение не мог согнать с лица улыбку. Вообще, он был бы не прочь посмотреть на рождественскую ярмарку, какими славилась Германия, но рыжий был прав - совместный похода в магазин, да еще и чтобы никто не умер... это что-то нереальное, из разряда научно-популярной фантастики. Закончив набирать ответное сообщение и поразившись мелькнувшей в нем толике похабности, Кроуфорд убрал коммуникатор в карман и соизволил обратить внимание на то, что ползало у его ног. К великому его сожалению, голова японца могла поспорить в твердости в бетонной стеной, а поэтому не размазалась гнилой тыквой. Этот микроб был не только жив и в сознании, но еще и умудрился продолжить нести свой бред... В том, что японец явно тронулся умом, раз решился высказать ему такое, Кроуфорд почти поверил. Почти. По доброте душевное и с остаточным чувством хорошего настроения, которое осталось после сообщения. Взгляд Оракула стал совершенно ледяным. Смотря на гогочущую суку, он уже видел как медленно и со вкусом выбивает из нее все дерьмо. Брэд даже глаза прикрыл, отгоняя это видение. Все же, опыт общения с Шульдихом сказывался. А опыт был бесценным и гласил - "С идиотами не спорят, не разговаривают, не идут на компромисс или контакт. Идиотов просто убивают". Уголок рта дернулся и пополз вверх в нехорошей улыбке. Сигарету американец достал практически машинально и смыл пустую пачку. Прикурил.

- Надо же... Я думал, что ты как минимум попадешь в кому, - вышло слишком отстраненно. Стоило и правда задуматься о том что такого сделать с назойливым насекомым, чтобы избавиться от него навсегда. Вариант А: раздавить. Вариант В: Раздавить. Вариант С: Раздавить. Если у тебя в доме завелись паразиты, их нужно травить. Но вот беда, это была чужая страна и Кроуфорд не знал ни одного телефона службы по борьбе с насекомыми. Убить самому? А потом милый звонок в офис. "Алло-алло, Такаторо-сама? Можете кого-то прислать чтобы убрать мусор? Я только что убил кого-то". Такая картина была даже веселой, - Если бы ты был разумней, то притворился что так оно и есть, - сизый дым поднимался вверх кольцами, - Теперь же, у тебя будет несколько вариантов.

Кроуфорд делает шаг и оказывается совсем близко над японцем. Судя по выражению его глаз, лохматый уже приготовился к смерти. Но зачем оправдывать возложенные на тебя надежды. Глядя на то, как японец разглядывает руку, Кроуфорд кое что вспомнил.
- Ты, кажется, музыкант? - наклоняясь, он бесцеремонно берет японца за руку и вздергивает его на ноги, так чтобы лицо было напротив - глаза в глаза. Он хотел в деталях видеть как меняется выражение этих глаз из нахального на загнанное. Брэд улыбнулся и с силой сдавил запястье, - Это значит, что тебе очень дороги твои руки? Ты очень много болтаешь, так что логичнее было бы вырвать тебе язык, или оторвать голову, но я не убиваю без веской причины. Поэтому оторву тебе руку. Например, - найти вторую руку японца, и поймать ее в крепкий захват не составило труда. Все с той же издевательской усмешкой, Брэд на секунду переплел свои пальцы с чужими, потом медленно повел по руке раскрытой ладонью, снимая ткань, - эту. Или все же правую? Какую выбираешь? Есть еще вариант - я сейчас иду в машину, беру пистолет и делаю четыре выстрела. По одному на каждую ладонь и ступню. Может быть тогда, до тебя дойдет что не стоит искать со мной встреч? Даже если не дойдет - в больнице ты проведешь минимум две недели. Спустя это время твое существование уже не будет меня волновать.

Насилие - это не то, что приносит удовольствие. Это просто необходимость. Выражение доминирования. Но это насилие. Топтать в прах чужие души - вот это приятно. Кроуфорд улыбнулся и наклонил голову, ловя на стекло очков холодный блик от лампы. Все же, японец был везучим. Потому что за прошедшие пять лет, Оракул стал куда более сдержанным. Произойди их встреча раньше, после подобной отповеди японца ждало бы только одно - полностью высаженная в него обойма кольта.
____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - английский воротник, чуть скругленные лацканы, удлинный пиджак. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники. Черные лакированные туфли, черный плащ в классическом стиле, красно-золотой шелковый шарф для окладки. Тонкие кожанные перчатки черного цвета.
С собой: Коммуникатор, сигареты, бумажник и визитница.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Его часто называли Оракулом. Кто говорил это шепотом, кто с издевкой, в чьем-то голосе звучало уважение, в чьем-то страх. Кто как. Странное, приципившееся еще с университета прозвище. Если вспомнить, то одногрупники, а после и младшие служащие компании, и правда считали что он способен видеть будущее. А ведь на самом деле все так просто - включить мозги и немного подумать. Тогда все последствия станут очевидней некуда. Простая логика и расчетливость с отсутствием совести и предрассудков прицепом. И никакой свехестесственной хрени. Однако, существую в жизни моменты, когда логика бессильна. Кажется, это называется состоянием аффекта. В своем обычном состоянии, Кроуфорду и в голову бы не пришло приближаться к этому японцу. То, что никак к нему не относится (не считая нелогичной сверхестесственной хрени) не имеет никакого значения, тем более, этот челове был совершенно незначительным, совершенно обычным, невзрачным, и вообще вставал вопрос о шутке природы - каким образом он мог быть связан с этим человеком самой Судьбой? В которую не верил, так же как и в бога. Можно было попробовать посмотреть с точки зрения современной медицине - что-то там про взаимодействие биополей, сходное строение цепей ДНК, набор идентичных факторов, что позволяют пересаживать органы от людей, которые даже в восьмом колене не являются родственниками, одна группа крови, если уж совсем приметивно. Но во все это слабо верилось, а еще сейчас была именно та секунда, когда мозг с нагловато-издевательской улыбкой надел черные очки, взял чемодан и сказал что летит в отпуск на Гавайи. Кроуфорд был в бешенстве, и с каждой секундой зверел все больше. Безимянный японец перегнул планку. Даже обычный человек за такое даст по морде. Не говоря уже про то, что убивали и за меньшее. Подумать о последствиях? О возможном международном скандале, о том как может пойти прахом все его жизнь, карьера, репутация? Два раза. Все что он сейчас хотел - закатать узкоглазую гниду в бетон. Не успокаивал даже тот факт, что озвученная в его адрес отповедь, даже по мнению японца, была предсмертной речью. И если изначально про порчу конечностей Брэд сказал из простой угрозы, то сейчас уже был готов ее осществить, предварительно по одному вырвав сволочи все пальцы. И чем дальше японец говорил, тем меньше оставалось шансов ему на выживание. И его бы не спасла даже тараканья живучесть.

"Я куплю себе пистолет и застрелюсь," - фраза ударила по нервам не хуже боеголовки. И тут накрыло чувство дежа вю. Настолько острое, что Кроуфорда казалось, что он видит, как перед глазами мелькают полоски, что появляются на изображении, когда пленка заезжена донельзя. Куплю пистолет и застрелюсь. Застрелюсь. Нет, не так.

"Я возьму твой пистолет и застрелюсь!"

А дальше... кровь на желтых обоях в коридоре, хруст ломаюшейся кости - настолько громкий и отвратительный, что его чуть не стошнило, жалобный вхлип, потом плач - беззучный, сладкое насилие и сорванный крик. Слезы на меловом лице вперемешку с кровью, его собственные содранные до кости костяшки, бездна ледяного ужаса когда он пришел в себя и увидел что наделал, безрезультатные попытки привести в сознание, докричаться, сирены "скорой", частная клиника, врач с поджатыми губами качающий головой... Тогда он решил, что все кончено. Тогда был первый раз в жизни, когда он снова испытал страх с того самого дня, когда у него на глазах застрелили отца. Но... все обошлось. Три месяца комы и проживание в больнице рядом с затянутым в трубки капельниц и катетеров немцем не в счет. Именно после этого случая, Брэд предпочитал сначала пребеситься и успокоить, прежде чем начинать разговор. Именно после этого случая Шульдих начал его по-настоящему бояться. Но эта фраза, с которой все началось... Он ее не забудет и в аду.

"Я куплю пистолет и застрелюсь!"

От японца Крофорд отшатнулся раньше, чем тот начал терять сознание - видимо миазмы искренней ненависти были настолько удашающими, что дали эффект дихлофоса. Несколько шагов до машины, прислонится спиной к холодному хромовому боку, нервно прикуривая уже потухшую сигарету, вдыхая слишком резко, кашляя, давясь дымом, пытаясь отогнать воспоминания. Через пару затяжек полегчало, заодно сознание немного прояснилось и с издевательской улыбкой сказало, что бить японца головой о стену было совсем не обязательно. Можно было просто сломать челюсть, согласился Кроуфорд. Тогда бы он не смог говорить и не довел его до состояния берсека. Выкурив еще одну сигарету и прочитав новое сообщение от немца, Кроуфрд окончательно успокоился. Набирая ответ, он уже принял решение о порядке действия. Нажав на "отправить", американец открыл машину, доставая начатую бутылку с минералкой, и направился к валяющемуся кулем японцу.
- Тебя стоило бы оставить здесь, - Брэд скривился как от зубной боли, искренне надеясь что просмотренных картин собственных воспоминаний хватит на какое-то время адекватного мировосприятия, - Но не в моих правилах оставлять после себя мусор. Так что поднимайся, - точным ударом ноги, перевернуть это недоразумение на спину, и открыв бутылку, вылить ее содержимое на разбитую голову, - У нас будет разговор, которого ты так хотел.

____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - английский воротник, чуть скругленные лацканы, удлинный пиджак. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники. Черные лакированные туфли, черный плащ в классическом стиле, красно-золотой шелковый шарф для окладки. Тонкие кожанные перчатки черного цвета.
С собой: Коммуникатор, сигареты, бумажник и визитница.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Жизнь странная штука. О превратностях ее и поворотах Кроуфорд не задумывался с детства. Глупо было  примыкать к касте слабаков, которые все свои беды, неудачи и несчастья списывают на мифическое провидение, божью волю или судьбу. Что бы ни случилось - в любом происшествии всегда будут виноваты люди. Разумеется, были исключения в виде природных явлений, но даже тут нельзя было с чистой совестью сказать, что человечество тут не причем. Потому что в глобальном потеплении виноваты люди.

Последняя сигарета настраивала на философский лад. Концентрация никотина в крови наконец-то дошла до критической - от запаха мокрого асфальта и крови его начало мутить. Раздражающе мигала лампа над головой. Настолько раздражающе, что появилось настойчивое желание все-таки достать пистолет и разнести ее к чертям. А заодно пристрелить очухавшегося японца, чей раскрытый рот и исторгающимися из него звуками, как показала практика, способен довести его до бешенства менее чем за полчаса.

- Потому что когда тратят мое время я зверею, - равнодушие поднималось к потолку с сигаретным дымом, а он жалел о том, что вылил на голову японца всю минералку. Горло пересохло и першило, но это сейчас был не вопрос дня. Что ему делать со свалившейся на голову напастью? Это еще предстояло решить. По-хорошему ускоглазый не понимал, по-плохому тоже. Убить его всегда можно. Так же - всегда усеется сдать его Такаторо, а уж они решат, что с ним делать. Хотя нет, докладывать в компанию, что у него есть Боец Кроуфорд бы стал в последнюю очередь, вовремя вспомнив ну просто маниакальное желание шефа озадачить его Парой. Оракул не сопротивлялся и спокойно соглашался на каждую предложенную кандидатуру, предупреждая, что у него очень высокие требования. Первый Боец был энтузиастом - парень был счастлив получить его в напарники, счастлив возможности работать и проявить себя, брызжа энергией и горя желанием. А еще он считал что Пара - это близкие, трепетные, доверительные отношения. Разочаровать его было почти совестно. Второй был оптимистом - он был уверен, что они поладят, и что с каждым человеком можно найти общий язык. Миролюбивый идиот отправился в след за первым. Разница была лишь в клинике - если первый лежал в реанимации, второму понадобилась скорая психиатрическая. Третий был самоуверенным хамом, который был искренне уверен, что первые два просто бесхребетные слабаки, а у него все наверняка получиться. Он не продержался и недели. Четвертый Боец уже боялся. Он не хотел идти к нему, он согласился на Пару лишь из-за приказа и был единственным, кто отделался минимальными повреждениями, как и любой уважающий себя трус. Потом Такаторо-главный успокоился. Постоянные попытки склеить его в Пару были забавными - это все равно что смотреть как кролик раз за разом прыгает на циркулярную пилу. Сегодня был просто очередной раз.
Японец лежал и не шевелился, снова закрыв глаза. Радовал тот факт, что он наконец-то заткнулся. Потому что у американца уже возникало подозрение о том, что молчать он не может физически. Наносить телесные повреждения и дальше Брэд не видел смысла. В конце концов, он не был садистом и не получал никакого удовольствия от бессмысленной жестокости.

- Тебе десять минут чтобы очухаться и подняться, - мягкая вибрация телефона в кармане отвлекает от реальности, унося мыслями далеко, сосредотачивая полностью на коротких сообщениях. Изначально достаточно свободный разговор с Шульдихом начал затрагивать серьезные темы, о которых они раньше не говорили. Слишком больные темы. На такие не принято говорить по телефону или через переписку. Такое обычно высказывают напишись, глядя в потолок. Оставался еще один вариант - подняться, включить веб-камеру и поговорить лицом к лицу, пусть даже интерактивно. Он мог бросить все и сорваться в Германию. Чтобы напичкать Шульдиха снотворным, замотать в смирительную рубашку и притащить сюда, покончив с бесконечными сигаретами и виски. Он мог... но должен разбираться со свалившимся на голову Бойцом, который ему также нужен как кошке брюссельская капуста, - И еще полчаса что бы доползти до лифта и подняться ко мне. Я предупрежу портье, и тебя пропустят, - докуренный до фильтра окурок летит в урну, а Кроуфорд разворачивается и идет к лифту. Он не оглядывается, нажимает на кнопку вызова. В подземке отличная акустика, так что ему даже не нужно сильно напрягать горло.
- Учти, - лифт останавливается и раскрывает перед ним двери, - Это твой первый и последний шанс. Больше разговоров и встреч не будет.  Тебя просто уберут, если решишься на такую же глупость, как сегодня.

____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - английский воротник, чуть скругленные лацканы, удлинный пиджак. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники. Черные лакированные туфли, черный плащ в классическом стиле, красно-золотой шелковый шарф для окладки. Тонкие кожанные перчатки черного цвета.
С собой: Коммуникатор, сигареты, бумажник и визитница.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Двери лифта закрывающиеся за ним вызывают стойкую ассоциацию с гробом. Только ящик металлический и едет не вниз, а вверх. Он не считает этажи, бездумно глядя на себя в встроенное зеркало. Смотрит и не видит. И не смотря на то, что ноги сами несут его из проклятой жестяной коробке к дверям собственной квартиры, он не хочет возвращать в нее до тошноты. Строгие линии, керамическая плитка и металлические конструкции с некоторых пор его откровенно бесят, хотя всегда именно они были… чем-то вроде точки схождения, того якоря которым он цеплялся за окружающую реальность, выстраивая в четкие линии, подбивая под законы, вероятности, склеивая в одну большую систему. Но сейчас эти прямые углы и линии ему кажутся отвратительными. Футляр, ящик, еще один гроб. Огромный запечатанный контейнер, в котором он задыхается. Потому что внутри пусто. Потому что рыжие половички, так заботливо выбранные дизайнером "для расстановки акцентов", похожи на изящный пинок по яйцам. Он ведь говорил при оформлении, что ненавидит оранжевый.
Содрав с себя пальто, он небрежно бросает его на скамейку и идет в ванную, искренне надеясь что ледяная вода поможет пояснить сознание. Когда начинает зацикливать на каком-то моменте переключиться очень сложно -  контраст это обычно именно то, что нужно. Кроуфорд смотрит на открытый кран, на то как течет вода, с бурлением наполняя ванну и все никак не может понять что он до сих пор делает в Японии. Разум тактично подсказывает, что он тут работает и прежде чем устраивать любовное гнездышко (словосочетание -то какое мерзкое), нужно закончить все дела. При этом другая часть разума категорически с этим не согласна. По ее мнению нужно прямо сейчас бросить все и лететь в Германию. Потому что еще две недели работы в таком темпе и с таким количеством сигарет и до Рождества он не доживет. Да что уж... Он и так понял, что слишком завысил временную рамку. Столько ему не продержаться. Уедет на день Благодарения. В день рождения Шульдиха. И ведь, проблемы по сути нет. Просто все дело в рыжем. Побыв с ним рядом, всегда точно для себя решаешь, что хочешь на самом деле. Потому что сравнивая жизнь с Шульдихом с жизнью без него понимаешь, что на совершенно пустая. Как эта квартира. Пустая, холодная, похожая на гроб. И чем дальше сравниваешь, тем больше убеждаешься в том, что проигрываешь.
Кроуфорд идет на кухню, так и не закрыв воду. Усталость наваливается внезапно. И если вспомнить - все закономерно, ведь последние три дня он провел в офисе, загрузив собственное расписание настолько, что почти актуальным было вспомнить шутку из фильма "А когда же вы спите? По воскресениям". Это помогало не думать. Ни о чем, кроме работы.
На кухне он долго думает над тем, что делать дальше. С одной стороны самым логичным было бы выпить кофе, с другой стороны - в данной ситуации больше подойдет бренди или виски. Потому что на трезвую голову есть риск, что японца (если он, конечно, не струсит и приползет) он все-таки убьет. А так - хоть смягчающее обстоятельство будет. После первого глотка легче не стало, хотя в голове перестало шуметь, но желание распылить нарисовавшегося Бойца на атомы не пропало. Какого черта этому япошке от него нужно? Он ведь при первой встречи доходчиво объяснил, что мягко говоря, не рад факту его существования, и то, что Боец ему не нужен даже за дополнительную плату, не то что бесплатно. Кстати о деньгах... Кроуфорд закурил и сделал еще глоток, поморщившись от вкуса - бренди заплаченных за него бешенных денег не оправдывал, откровенно отдавая спиртом. Деньги могли объяснить все - на человека обеспеченного его "судьба" похожа не была, да и если подумать - музыканты никогда много не зарабатывали, и если японцу от него было нужно содержание, или просто какая-то сумма в качестве откупного, он был готов ее заплатить. Если это конечно давало гарант того, что от него отстанут. Брэд хмыкнул и потер лоб, разгоняя головную боль. Было почти смешно, если все окажется настолько тривиально, зато с таким положением вещей он знал что делать. А вот к бреду про судьбу, предназначение и прочее - был откровенно не готов. Потому что поверить в то, что взрослый человек, который не является сдвинутой школьницей-подростком, которая по ночам пускать слюни в подушку на любимого актера, способен верить в подобный бред - он не мог. Если угодно, это не вписывалось в его картину мира.
Часы показали, что двадцать минут из заявленных сорока прошло. К этому моменту он успел выпить три стакана, причем - третий уже залпом. А потом пришло сообщение от Шульдиха, которое настолько выбило своим содержанием, что он не отвечая, просто перезвонил. И понял что зря. Разговор не вышел, скомкался и завершился молчанием в трубку и комом в горле. Прошло полчаса. Что ж, вероятность того, что японец не приползет, все возрастала. Впрочем, это тоже не утешало - потому что было улегшаяся злость с новой силой набросилась на него из-за угла и впилась в череп. Он почти слышал с каким хрустом она грызет кость. И эта злость требовала выхода. Он отсчитывал минуты, закрыв глаза, лежа на диване. И он точно знал, что сделает когда японец зайдет в его квартиру. То, что Боец придет было уже неоспоримым фактом - он чувствовал его присутствие поблизости настолько четко, что волосы на коже поднимались, а на загривке скапливались мурашки. Поэтому он совсем не удивляется, когда слышит, как открывается входная дверь, чужие шаги в холле. Лениво поднявшись с дивана и прихватив с собой стакан, рассудив, что так хоть руки будут заняты если вдруг возникнет желание снова дать японцу по морде, он выходит в коридор. Картина перед глазами откровенно жалкая.
- Разувайся, а еще лучше - раздевайся, - Кроуфорду было плевать на собственный белый ковер и белый диван, который однажды уже пережил нашествие посторонней грязи. Но отчего-то одна мысль о том, что хоть микрон посторонней пыли с этого человека коснется его личного пространства, в которое он так бесцеремонно пытается влезть, приводила в полное бешенство. Брэд сжал зубы и снова отпил из стакана, прислоняясь к стене, и не сводя оценивающего взгляда с Бойца, уже перенастроенным зрением просматривая слабые места в ауре, какие-то потертости, прорехи и борясь с подступающим отвращением. - Иди по первому коридору.
Развернувшись, он ушел в ванную за полотенцем, искренне надеясь на то, что разговор не затянется надолго. Потому что иначе - он за себя не отвечал.

____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - пиджак снят. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди - расстегнута на две пуговицы. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники - немного распущен. Черные лакированные туфли.
С собой: Коммуникатор, сигареты.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Отредактировано Brad Сrаwford (2011-01-27 18:58:36)

____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - пиджак снят. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди - расстегнута на две пуговицы. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники - немного распущен. Черные лакированные туфли.
С собой: Коммуникатор, сигареты.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.

Отредактировано Brad Сrаwford (2012-03-22 10:18:32)

Есть принцип, по которому с одноклеточными не разговаривают. Работники, стоящие на самой низшей ступени в организации приравнивались к той же схеме - они были простыми клетками большого сложного организма. Следуя этому принципу биологи не ведут задушевных бесед с потенциально опасной бактерией, исполнительный директор не пьет кофе за завтраком с каким-нибудь сантехником или электриком, а хищник никогда не спрашивает у своей жертвы чем так сегодня завтракала. Именно следуя этому принципу, он не желал разговаривать со своим Бойцом. В его системе ценностей он был одноклеточным.

- В твоих же интересах делать все молча, - сквозь зубы процедил Кроуфорд из всех сил стараясь сохранить спокойствие и снова не заехать японцу по морде. Представление, устроенное им в ванной стоило отдельного успокоительного стакана с бренди, поскольку взгляды, кидаемые на него, откровенно действовали на нервы - откровенно изучающие и вместе с тем упрямые. Американец даже знать не хотел, что этот узкоглазый идиот себе понапридумывал и вбил в голову, решив принят к исполнению по умолчанию. Чтобы это ни было, ему Кроуфорду это заранее не нравилось. А хорошо обосновавшийся в сознании рассудок, философски успокаивал его тем, что рано или поздно проблема решиться. Потому что не решаемых проблем нет - единственной таковой является сама Жизнь, вот только к его жизни это тощее недоразумение никакого отношения не имеет.

Сакраментальные высказывания о том, как сложно найти иголку с стоге стена обычно вызывают раздражение у тех, кто никогда не пытался это сделать. Найти зажигалку в его квартире было куда проще, но почему-то даже перевернув вверх дном прикроватную тумбочку и высыпав все ее содержимое на постель, искомый предмет Кроуфорд не нашел. Пришлось идти на кухню, прикуривать, брать новую порцию алкоголя и молить святую Терезу (это была первая из святых что вспомнились ему на данный момент и пришлись к слову) о том, что японца он все же не убьет. Его расчеты оказались частично верными. В том плане, что под действием алкоголя он будет меньше зацикливаться на окружении. Однако, желаемого спокойствия бренди не принесло, хоть и избавило от большей части головной боли. Скорее, эффект был прямо противоположный - его начинало срывать. Если в обычном состояние он мог контролировать свою злость и как-то пытался держаться себя в руках, все еще пытался найти выгоду в общении с Природным Бойцом, тем самым обосновывая себе мотивацию для продолжения его существования, то сейчас природная жестокость брала свое и тянула на авантюры. Было интересно сколько продержится японец в том положении на которое претендовал? Насколько хватит его терпения? Сколько он сможет вынести? Хотелось своими глазами увидеть как он будет умолять его разорвать связь и отпустить уже его, как будет захлебываться своими жидкостями, как будет жалеть о том, что вообще появился на свет и попал потом ему на глаза. Стекло стакана хрустнуло на зубах, больно впиваясь в губы. Небольшой неожиданностью стала легкая расфокусированность зрения и потеря пространственной ориентации, когда заворачивая за угол, Брэд почти в него вписался и сделал бы это, не ухватись вовремя за угол. Захотелось присвистнуть. В другой день он был бы только рад тому факту, что наконец-то напился. Потому как после возвращения в Японию алкоголь на него перестал действовать. Приканчивать каждый день по бутылки виски и быть способным после спокойно вести переговоры со своим управляющим - это уже не нормально.
Картина, открывшаяся ему по возвращению было просто удивительной. В первую секунду Брэд решил что существо все-таки решило избавить его от страданий и утопилось. Второй мыслью был моментальный подсчет всех тех проблем, что доставит ему мертвое тело в своей ванной, и как он будет объяснять его в ней нахождение. Ко мне зашел коллега по работе? Угу. Или нет, это был мой старый знакомый. Угу. А точнее, я просто встретил его на улице. Его кто-то побил, а я решил оказать первую помощь... Угу-угу. Да и вообще это просто шлюха, которую я снял и не успел трахнуть, потому что... Стакан летит на пол, рассыпаясь на множество осколков - их острый звон отдается в ушах. Так долго грызущая его черепную коробку ярость наконец-то добралась до мозга и радостно облизнувшись, проглотила его в один присест. В следующем кадре этой реальности он уже вытаскивал японца из воды за волосы, с силой отшвыривая к стене, не давая опомниться, поднимал его за горло по гладкому кафелю на один уровень со своими глазами - на стекле очков брызги воды, она стекает по его рукам, скапливается в лужу на полу, но Кроуфорд не обращает на это внимания. Тяжелая пощечина, которую он отвешивает уже не размениваясь на простой удар разбивает японцу губу и только тогда он чувствует судорожно трепещущее под ладонью горло и видит свое отражение в глазах напротив.
- Я кажется сказал не дурить? - в злобном рыке, вырвавшийся из горла, он узнает с трудом свой голос. Ослабляет чуть-чуть хватку и с коротким глубоким вздохом, словно на психологическом тренажере, возвращает себе спокойствие, - Заткнись сейчас и слушай меня - если ты сдохнешь сейчас, будут проблемы. Мне совершенно наплевать на то, что ты себе придумал, мне все равно что ты от меня хочешь и я совсем не разделяю твоей радости по поводу воссоединения двух половин. Наилучшим выходим было от тебя просто избавиться, раз ты не понимаешь даже простых слов, - чуть разжав пальцы, он позволяет японцу сделать вдох и склоняется к самому его уху, тихо шепча. В нос ударяет почти металлический запах  с чем-то соленым, а еще от японца пахнет водой, - Твое желание познакомится поближе… ты точно уверен, что хочешь именно этого?

____________________________________
Одет: Деловой костюм двойка цвета "горький шоколад" - пиджак снят. Белая рубашка альпийского хлопка с мелкой плиссировкой на груди - расстегнута на две пуговицы. Темно-бордовый галстук наборной тафты с металлической ниткой; рисунок - мелкие переплетенные между собой треугольники - немного распущен. Черные лакированные туфли.
С собой: Коммуникатор, сигареты.
Состояние: Никотиновая интоксикация, нервно-раздраженное состояние, сердечный ритм рваный и учащенный, АД повышенно, в крови переизбыток адреналина и тестестерона.