Одетый в национальную одежду китайской благородной касты, Чен спокойно шагал по направлению к ювелирному магазину. Своей одежды, которая явно выделяла себя тем, что была несколько не той эпохи, что была вокруг, он не стеснялся и не собирался. Правда, в данном виде он казался китайским гражданином, который по какой-то причине потерялся во времени. Его внешний вид был опрятен и аккуратен. Длинные китайские штаны с широкими штанинами, кофта, которая носилась больше как что-то вроде куртки. Вместо кроссовок или туфель, традиционная китайская обувь, которая славилась своей прочностью и удобностью. В общем, менять традиции ради города он не собирался. Пусть половина японцев считают его не своим, пусть кто-то фыркает, если ему легче от этого. А в ювелирный магазин он зашел, чтобы выкупить фамильную ценность. Щёки китайца остались такими же бледными, когда он увидел японца, держащего в руках его реликвию. Он был каменный, подобно камню хранил вечность и крепость своего свойства. Последовал обмен. Деньги на кольцо и Чен положил то, в небольшой футляр. Наконец-то он его выкупит, в проходе он заметил какую-то фигуру, но так и не успел ту разглядеть – как услышал ругательство и медленно оседающего человека. Глаза сразу же рассмотрели Зайлена так, словно тот был попросту мешком из плоти и костей в одежде. Ран не было. Значит недомогание, тем более что Чену было известно о недуге «знакомца». Времени не оставалось и Фу понял, что если он уйдёт дальше – то раскроет свою маску. За спиной у китайца висел набор всяких различных травок от дядюшки Юэня, который жил на окраине и время от времени помогал юному мастеру. Травки каждый уважающий себя член Поднебесной сажал и выращивал не ради крутости или доказательств, эти травы были лечебными. А китайцу требовалось и вывихи лечить и раны, мало ли что бывало на состязаниях. Чен изобразил на лице испуг и заискрился улыбкой, бросившись в истинно китайско-болванном стиле. Перед Сигеру был не мастер Фу, а просто какой-то знакомец Фу Чен который в город то и попал по просьбе дяди, да и вообще деревня деревней. Но вот рука и захват, которым «Белого» поддержали, говорили обратное. Он подхватил того под руку и вырос словно опорой под плечом.
- Сигеру Зайлен, – сказал голос, который в своём спокойствии мог соперничать с мраморной плитой. – В последний раз, когда мы виделись, ты летал выше, нежели теперь. – завидев, что машина была не так и далеко, но что водитель только сейчас вскочил со своего и попытался отогнать китайца, сказал Чен.
- Открой дверь, ему надо присесть. Быстро! – тот завидев состояние своего хозяина, поспешил выполнить приказание. Чен вздохнул и, посмотрев на то, с каким усилием шагал его друг в прошлом, решил переменить поддерживаемую опору. Немного не по-мужски, но к чёрту эти ваши стереотипы, когда человек загибается от боли. Зайлен был взят на руки именно так, как носили представителей женского пола.
- Расслабься. Отпусти свои ноги, иначе ты потеряешь сознание, Зайлен. – инструкция была сказана тоном имеющего право. Фу помнил, как сам был носим своим учителем с переломанными руками и ногами, он тогда тоже глупил, старался напрячь свои конечности и превозмочь боль. Аккуратно укладывая своего товарища в каком-то смысле, он вздохнул и сел рядом. Водитель тронул машину с места и, повинуясь указаниям человека который словно пришёл из Храма Шаолинь, начал выводить машину на широкую автостраду.

«Если он увидит, что я такое на самом деле -  это будет плохо. Да и, в конце концов, у него сильная боль, это неправильный выбор судьбы. Я должен повлиять на эти вещи. Хм. Судя по всему или поражение мышц или же что-то вроде ожога. При полном параличе, ты бы не ходил вообще. При разрывах связок - нельзя ходить. Сложно. » - размышлял Чен и как-то не спрашивая ничего у беловолосого принял решение, помешать ему было невозможно. Чен был из той породы людей, которые падают только мёртвыми.